— Как поживает ваша матушка, Себастьян? Не болеет?
Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Себастьян, смутившись, ответил просто:
— Нет, сэр, она вполне здорова. — И затем прибавил: — Я и не подозревал, что вы знакомы.
— Косвенно. Мы не встречались, но она писала мне, сразу после твоего повышения.
— Вот как? — изумился Себастьян.
Тернер-Смит посмотрел на него с мягкой полуулыбкой, словно знал все ответы на вопросы, которые мог бы задать ему Себастьян.
— Ей не нравится твой выбор. Она считает меня виноватым в том, что ты стал полицейским.
— Простите, сэр, — смутился Себастьян. — Про ее письмо мне ничего не известно.
— Не стоит извинений, — отозвался Тернер-Смит. — Ты никогда не беседовал с ней о своей работе?
— Мы вообще редко разговариваем.
Городское полицейское управление находилось рядом с магистратом, с которым его связывал закрытый переход, что было очень удобно — заключенных, скрытно от посторонних глаз, из зала суда сразу препроваживали в камеры. В передней части здания располагались комнаты для ожидания, в задней — кабинеты детективов. Камеры размещались внизу, в полуподвальном и подвальном помещениях. Комнаты в здании были просторными, кабинеты — чистенькими, не загроможденными мебелью, с высокими потолками. Правда, холодными, несмотря на многочисленные газовые рожки и совсем недавно установленное современное отопительное оборудование — чугунные радиаторные батареи. Детективы частенько шутили, что самое теплое местечко во всем полицейском управлении — это, несомненно, камеры.
К боковой стене управления была пристроена конюшня, спрятанная за высокой каменной стеной со сплошными металлическими воротами с выложенной над ними аркой. Через конюшню Себастьян Бекер и директор полицейского управления Тернер-Смит прошли в центральный коридор здания и направились к кабинетам детективов.
Весть о прибытии Тернер-Смита распространилась прежде, чем он появился в коридоре. Дверь ему торопливо открыл подтянутый полицейский, в идеально убранных кабинетах стояла полная тишина. Детективы сидели за своими столами и шелестели бумагами. Увидев входящего Тернер-Смита, они вскакивали и вытягивались во фрунт. Приблудная кошка, прижившаяся в одном из коридорных закутков и окотившаяся там, вместе со своим мяукающим выводком была засунута в шкаф, где и оставалась вплоть до окончания начальственного визита.
— Занимайтесь своими делами, — бросил детективам Тернер-Смит, сопровождаемый Себастьяном. — Не волнуйтесь, я здесь не с инспекционной проверкой.
Со вздохом облегчения он опустился на свободный стул. Себастьян присел за стол, выдвинул один из ящиков и извлек оттуда пухлый конверт. Печать на нем была надломлена, в строке для адреса значилось: «В управление полиции, с просьбой внимательно ознакомиться».
— Кто-то оставил его в одной из комнат ожидания, — пояснил Себастьян, доставая из конверта бумаги и раскладывая перед шефом.
— Когда? — поинтересовался тот.
— Вчера утром. До обеда. Точнее не могу сказать. Обнаружил пакет дежурный сержант, но человека, который принес его, не видел. Ни писем, ни записок в пакете нет. Адрес, по-моему, написан ребенком.
— Или лицом не очень грамотным, — прибавил Тернер-Смит официальным тоном.
— Маловероятно, — не согласился Себастьян. — Орфография в полном порядке. Почерк неуверенный. Наверное, редко приходится писать.
В конверте лежало три сероватых плотных листка дешевой бумаги, сильно отдававших клеем. На каждый из них были налеплены вырезки из различных газет.
— А почерк-то, не исключено, и изменен, — сказал Тернер-Смит. Подавшись вперед, он поставил на пол свою трость и оперся об нее обеими руками. Директор пристально вглядывался в газетные вырезки. Как истинный полицейский он не дотрагивался до них.
— Рецензии на театральные гастроли, — заключил Себастьян.
— Вижу, — ответил Тернер-Смит.
— Хотя газеты разные, из разных городов, во всех говорится о постановке «Пурпурного бриллианта». Совпадает с маршрутами гастролей труппы Уитлока.
— На первый взгляд ни одного хорошего сообщения, одна резкая критика, — усмехнулся Тернер-Смит. Ему не нужно было читать все тексты — наметанный глаз быстро выхватывал из него отрицательные эпитеты и характеристики, из которых он легко сделал свое заключение. С растущим интересом он прибавил: — Странно. Рядом с рецензиями напечатаны сообщения о преступлениях.
— Посмотрите на даты гастролей и совершения преступлений.