— Потому что я везде бегаю, все трогаю, всем интересуюсь! — разъяснил супруг.
— Потому что ты без перчаток ходишь! Что у тебя, перчаток нет?
— Да есть у меня все!
— Вот и надевай!
Нина Петровна обстоятельно смазала мужу руки и спрятала крем.
— Маленков отставку пережил?
— Зеленый становится, как меня видит. Враг теперь, — вздохнул Никита Сергеевич.
— Напрасно ты его в Президиуме оставил, не простит он свое падение.
— Молотов задвинуть не дал, — приглаживая жалкие остатки волос, отозвался супруг.
— Они против тебя и сговорятся.
— Гнилая кучка! — выпалил Хрущев. — Мы с Булганиным им задницу надерем!
— Смотри, — нахмурилась Нина Петровна. — Пока будешь по казахам разъезжать, они и взбунтуются.
— Ну, с чего ты взяла, Нина, с чего?!
— Взяла! — прищурилась супруга. — Валерию вчера в поликлинике встретила, так она не то что не поздоровалась — в мою сторону даже не посмотрела! А я кто? Никто. Обычная жена. К политическим склокам отношения не имею. А ведь сколько дружили!
— Конечно, ей обидно, недолго Егор в премьерском кресле покомандовал, — тер нос Никита Сергеевич. — Сейчас хоть толк от Совета Министров есть. А раньше: это нельзя, это рано, это подумаем — и резинка тянулась. Стране, Нина, жить надо, не на месте топтаться! Мы уже сейчас рывок по жилью дали. За два месяца сколько новостроек развернули? Очумеешь сколько! А то как получалось — в Москве квартиры строим, а в других городах — кукиш! Опять у нас Москва на особом положении. Люди-то везде одинаковые, советские, и в Минске, и в Улан-Удэ, и в Урюпинске! Так почему, спрашивается, там жилье трудящимся никто не дает?! Им что, в Москву бежать, чтобы квартиру получить? Сейчас, Ниночка, повсеместно строить стали, и народ это сразу оценил, — стоя перед женой, вещал Никита Сергеевич. — Не поверишь, как дело завертелось!
— Косыгин выпуск товаров народного потребления наращивает, — продолжал он. — Обувь приличную делает, одежду добротную шьет. Холодильники в продажу пошли. Бритву, что Лешка из Америки привез, до винтика разобрали, и теперь портативная электробритва в продаже появилась, харьковчане постарались. У меня теперь такая! А телевизоры как раскупают? Только давай! Я радуюсь, когда об этом говорю. А ты про Маленкова вспомнила, да хер бы с ним!
— Ты прямо, как грузчик! В доме бы ругаться постеснялся!
— Извини, не сдержался, — Никита Сергеевич сел на кровать. — Что зять наш?
— За Раду трясется, — улыбнулась Нина Петровна.
— Нравится мне парень, смышленый.
— Слава Богу, а то ворчал!
— Ворчал, а теперь вижу — приличный.
— Рада говорит, отношения у Алексея с главным редактором натянутые. То ли завидует он ему, что молодой, талантливый, то ли боится, что подсидит. Алексей нервничает, а настроение его сразу Радочке передается, а она на сносях. Положение тревожное. Ты подумай, как быть.
— Газета комсомольская, — ответил Никита Сергеевич. — Там Шелепин заправляет.
— Чего вздор несешь? Шелепин от одного твоего взгляда трясется. Я тебе информацию донесла, думай!
— Ну шо я теперь должен сделать? Алексея утешить или шо?
— Делай выводы! А Радочку лучше на сохранение положить, мне за нее боязно, — с глубоким вздохом проговорила супруга.
— Ты, Нин, врачам позвони, разузнай, что к чему, может, ее и правда в больницу надо? — забеспокоился Никита Сергеевич. С утра же решил пригласить к себе главного акушера и министра здравоохранения, потолковать о здоровье дочери.
Хрущев встряхнул одеяло, торопясь залечь в кровать.
— Про душ забыл! — спохватился он. Не приняв душ, Никита Сергеевич в постель не ложился.
— Так иди! — махнула Нина Петровна. Все мысли ее были заняты беременной дочкой.
Никита Сергеевич вернулся замотанный в махровую простынь.
— Пижаму потерял, не знаешь, где?
— Да вот же, на стуле!
Супруг сбросил полотенце и стал натягивать пижаму.
— Знаешь, какая мысль, Нина, мне в голову пришла?
— Скажи.
— Страна наша социалистическая, за мир борется. Нам самое главное, чтобы харчи были и крыша над головой, и еще — чтобы мир на планете торжествовал!
— Дальше-то что?
— А министерство, отвечающее за нашу обороноспособность, Министерством Вооруженных Сил называется.
— Так! — кивнула Нина Петровна.
— Что — так?! Мы Вооруженные Силы взялись сокращать, армию в два раза режем! Какое к черту Министерство Вооруженных Сил, если коммунисты всем сердцем за мир выступают?! — горячился Никита Сергеевич. — Хочу переименовать Министерство Вооруженных Сил в Министерство обороны, чтоб даже дурак знал, что мы обороняемся и нападать ни на кого не желаем! Понятно?!