— За новорожденного Хрущева, за Никиту Алексеевича! — поднял рюмку Булганин. — За нового гражданина Союза Советских Социалистических республик!
— Пусть, как дед, растет вершителем судеб! — добавил Анастас Иванович.
Выпили со смаком, прямо ухнули первую рюмку, такое славное событие справляли.
— Красивый парень, моя точная копия! — хвастался Никита Сергеевич.
— По-другому и быть не могло! — отозвался Булганин. — Ты чего нас голодом моришь?
— Сейчас, ребята, все будет, — пообещал хозяин. — Нина, Нинуля! Давай скорей закусить!
Стол стали заполнять разнообразные закуски. Гости первым делом набросились на картошечку, пожаренную с шампиньонами, которую подали на чугунной шкварчащей сковороде.
— Хороша картошечка! — нахваливал Жуков. — И грибочки что надо.
— Шампиньончики! — любовно проговорил Никита Сергеевич. — Их круглый год выращивать можно и зимой, и летом. Замечательный по качеству гриб, ничем не хуже белого. Лобанов прислал.
Николай Александрович разлил.
— Погодите пить, вон Шепилов идет. Дима, давай к нам, а то водка стынет!
— Бегу!
— Со мной садись!
Дмитрия Трофимовича только-только избрали Секретарем Центрального Комитета, одновременно он стал заведовать Международным отделом ЦК. В компании таких китов Дмитрий Трофимович чувствовал себя неуютно.
— Говори тост! — приказал Хрущев.
Шепилов поднялся с места и, развернувшись к Первому Секретарю, начал:
— Прежде всего, разрешите от всей души поздравить вас со знаменательным событием, которое, несомненно….
— Постой, постой! — перебил Никита Сергеевич. — Вот смешной, говорит так, будто мы здесь по какому-то официальному делу собрались. Ты это брось! Мы рождение моего внука празднуем, не министра иностранных дел Гватемалы!
Шепилов окончательно смутился.
— А еще профессор! Говори от души. Здесь выверты заумные зачем?
— За маленького Никитку, — смущенно улыбаясь, промямлил бывший редактор «Правды».
Осушив рюмку, Жуков зажмурил глаза.
— Давай, Георгий, я тебе фаршированных перцев положу, с утра сготовили. Перцы просто объедение!
— Клади.
Хрущев принялся выкладывать из глиняной миски пузатые дымящиеся перцы.
— К перцам сметанку необходимо!
Фаршированные рисом, морковкой и молочной телятиной перцы томились в духовке, покуда золотисто не запеклись и не пустили обильный сок, который пропитал несказанными ароматами всю их рыхлую внутренность.
— Ну, запах! — закатил глаза Жуков.
У Хрущевых всегда наедались до умопомраченья, и всегда было жутко вкусно.
После фаршированных перцев подали жареных карасей.
— На Москве-реке наловили. В сметане жарили, их можно прямо с косточками есть! — объяснил Никита Сергеевич и первым подал пример.
Гости налегли на карасей.
— Мировой у тебя зять, Никита, и не потому, что умеет детей делать, детей делать у всех с удовольствием получается! — хохотнул Николай Александрович.
— И хочется всем! — весело уточнил Жуков.
— Хочется, это само собой! — продолжал председатель Совета министров. — А Лешка твой — трудоголик, и отзываются о нем хорошо.
— Ты ж на него ругался? — напомнил Хрущев.
— По незнанию, брат, по незнанию!
— Стоящий работник, — поддержал Шепилов. — Я сразу его подметил, еще до того, как он с Никитой Сергеевичем породнился. Одна статья «Плесень» чего стоит! Как он там затхлую жизнь золотой молодежи подсветил!
— Статья стоящая, хотя, ребята, скажу по секрету, мой Сергей под это пагубное влияние чуть не попал, я Николаю Александровичу уже рассказывал, — невесело признался Никита Сергеевич.
— Так что у них с Ладкой, никак? — уставился на друга Булганин.
— Влюбился Сергей в кругловскую дочь, — для остальных разъяснил Хрущев. — А она — вертихвостка! Вокруг нее как раз самая настоящая плесень — модники, модницы, нелепая западная музыка, буржуазные ужимки, ничего стоящего внутри, только танцы, похвальба да выпивка! Какой с такой молодежи толк? А Сережка мой прямо прилип к этой фифочке, бегал в гости, гадостью заражался, — разоткровенничался отец. — Я ничего поделать не мог!
— Так встречается Сергей с кругловской дочкой или нет? — допытывался Булганин.
— Чего встречаться, замуж Ладка выходит! Нашла себе силача-переводчика, — зло проговорил Первый Секретарь. — И, главное, набралась наглости Сережу на свадьбу пригласить!
— Профура! — выругался Булганин. — Круглова давно гнать надо!
— Сучка! — поддержал Жуков.