— Он же генерал.
— Говно он, а не генерал! Генералы жизни не жалели, в атаку солдат вели! Вот Брежнев — генерал, Москаленко — генерал! А Круглов — замызганная личность, тюремщик! Разжаловать! А то на пенсию хотят! Его не на пенсию, его к стенке надо! Жалование генеральское снять!
В этот момент в кабинете появился Козлов.
— Перепечатали! Смотрите, Никита Сергеевич, какая красота! — он протянул документ. — Теперь, как смотрится?
— Председатель Совета Министров, — с выражением прочитал Никита Сергеевич. — Совсем другое дело, а то калякают! Это Молотов, ишак, маленькие буквы придумал, когда сам в председатели не попал! Говори, где подписать?
— Здесь.
Чернильная ручка с золотым пером проскрипела по бумаге.
1 августа, пятница. Москва, Парк культуры и отдыха имени Горького
Сергей проводил отца в аэропорт — Хрущёв улетал в Китай — а сам поспешил домой: они с женой условились ехать в Парк Горького, хотели развлечься, покататься на каруселях и, если не будет дождя, проплыть по Москве-реке на речном трамвайчике. Погода стояла солнечная, но несносной жары, к счастью, не было.
— Отец уехал грустный, неразговорчивый, — поделился с женой Сергей.
— Уехал и уехал! — отмахнулась Лёля. — Давай хоть на время побудем вдвоём, без мам, без пап! Ты не забыл, что мы муж и жена?
Сергей стушевался, но Лёля крепко-крепко прижалась к нему:
— На работу завтра не идти, и обедать с твоими не надо, вот здорово! — радовалась испанка. — Может, съездим на Николину гору, позовём друзей, сделаем шашлыки?
— Можно.
В парке цвели тысячи цветов, с реки дул лёгкий ветерок Взявшись за руки, они направились к качелям.
— Я на самые большие хочу, что б до небес взлететь! Ты со мной?
— Да.
Качели были сделаны в виде огромной лодки и рассчитаны на сорок человек, такая громада раскачивалась электричеством. Сергей и Лёля устроились сзади с самого края. «Лодка» вздрогнула и начала медленно раскачиваться, поднимаясь выше и вышше. Подлетая к небесам, Лёля пронзительно кричала. Сергей от страха закрывал глаза, стискивая руку жены, — он чудовищно боялся высоты, и не только высоты, страшила его и скорость, только когда ехал на машине с отцом, не беспокоился, понимая, что за рулем сидят опытные водители.
Качели взмывали к небу так, что казалось, вот-вот перевернутся! И хотя Сергею было жутко — рядом с любимой он был счастлив.
— Меня уносит, уносит! Лечу-у-у! — раскинув руки, ликовала испанка.
После гигантской «лодки» отправились на карусели и там откатались в два захода, потом, точно как малыши, совершили плавный кружок в рессорной колясочке, запряженной низеньким пони, и опять вернулись к качелям, но пошли уже не на прежние, головокружительные, а на самые обычные, где может качатся всего один человек.
Лёля раскачивалась встав на сиденье, взлетая почти вертикально. Волосы её разлетались в стороны. Серёжа стоял у металлической загородки, и переживал — не дай бог, сорвётся! Когда качели устремлялись ввысь, ему делалось жутко!
— До чего же она отчаянная, моя Лёля!
Сойдя на землю, девушка не улыбалась, глаза потускнели, она стояла перед мужем молчаливая, бледная.
— Что с тобой? — перепугался Сергей.
— Голова кружится и подташнивает!
— Идём к машине!
Но к машине они не дошли, по дороге Лёлю стошнило. Она спряталась за кусты, и там её вывернуло. От волненья Сергей заламывал руки. Кое-как, муж ехал медленно-медленно, добрались до дома, там приступ тошноты повторился, на этот раз вызвали врачей.
Седой профессор и два доктора помоложе методично осмотрели девушку, задали множество вопросов. Прибывший из спецбольницы лаборант взял кровь. Наконец профессор появился в гостиной и заговорил с обеспокоенным мужем:
— Причин для беспокойства не наблюдается. Подозреваю, что ваша жена беременна.
— Беременна! — просиял Сергей.
Того же мнения придерживалась доктор Белкина. Лёле порекомендовали соблюдать режим, не геройствовать, не появляться на солнцепёке, а на следующей неделе явиться в поликлинику для повторного осмотра.
Вечером влюбленные расположились на террасе, они выбрали самый крайний, уединённый балкон, куда обычно никто не заходил, и любовно прижавшись друг к другу мечтали.
— Наконец забеременела! — ликовала Лёля.
— Да, здорово!
— А то мы столько вместе, а всё никак, я даже стала беспокоиться.
— Не нужно больше беспокоиться, теперь всё будет хорошо! — Сергей с обожанием пожал милой руку и потянулся к животику.
— Ты ничего не почувствуешь, ещё очень рано, — счастливо улыбалась Лёля.