— Почувствую!
— Думаешь, кто у нас будет, мальчик или девочка?
— Я хочу мальчика, — отозвался Сергей.
— А я о девочке мечтаю, мне с девочкой будет проще!
— Кто будет, тот и будет! — супруг нежно поцеловал любимую. — Вот радость какая! Жалко, папа уехал.
7 августа, четверг. ЦК, Старая площадь
Суслов звонил второй раз, а так не хотелось с ним говорить, но куда деваться!
— Соединяйте! — велела секретарям Екатерина Алексеевна.
— Вы, товарищ Фурцева, на Плисецкую представление дали?
— Да, дала. Ходатайствую о присвоении ей звания Народной артистки.
— Ходатайствуете?
— И я, и Большой театр.
— Я, Екатерина Алексеевна, сомневаюсь, подцержит ли Министерство культуры? Мне кажется — не поддержит.
— Это почему же?! Плисецкая прекрасная балерина, зритель её на руках носит!
— Тут дело не в зрителе, а в её биографии.
— А что с биографией?
— Семья не подходящая. Отец репрессирован и расстрелян как враг народа. Пока его не реабилитировали, ходу вашей бумаге я дать не могу, и Министерство культуры, полагаю, со мной согласится.
— Вы, Михаил Андреевич, смеетесь?
— Я вполне серьезно. Я вашу бумагу визировать не стану, поэтому и звоню. Вы порядок не хуже меня знаете, понятие «член семьи врага народа» в нашем обществе никто не отменял. Если вопрос для вас принципиален, идите к Никите Сергеевичу, но я и ему соответствующее разъяснение дам.
— За что же отца её репрессировали?
— По 58-й. Он был начальником «Арктикугля», а потом генконсулом на Шпицбергене, там его за измену Родине арестовали.
— Уверена, что произошла ошибка!
— Пока решения суда не имею.
— Побойтесь бога, Михал Андреевич! — возмутилась Екатерина Алексеевна. — После XX съезда подобные дела сотнями прекращают. Я сама член Комиссии по расследованию незаконных репрессий!
— Когда отца реабилитируют, с радостью представление на Плисецкую подпишу. А пока не могу, не имею такой возможности.
— Вы или шутите, или издеваетесь!
— Это не партийный разговор! — повысил голос Суслов. — Может, для вас всё запросто, а я живу по партийному Уставу и по партийным правилам!
— Вы не живёте, а существуете! — вспылила Екатерина Алексеевна. — Вам моего представления как Секретаря Центрального Комитета недостаточно?
— Недостаточно. У меня один начальник — товарищ Хрущёв! Управление кадров и отдел наград Плисецкую на звание не пропустит!
Ещё раз повторю: прямой родственник у балерины — особо опасный преступник. К тому же после директивного письма ЦК «По усилению работы партийных организаций в пресечении вылазок антисоветских и враждебных элементов» Плисецкую отнесли в разряд неблагонадежных и сделали невыездной.
— Откуда такая информация?
— Товарищ Серов предоставил.
— Плисецкая приносит стране валюту!
— Я не про валюту говорю, а про порядок!
— Вы, Михаил Андреевич, словно глухой!
— Я пока очень хорошо слышу!
— Ну что ж, до свиданья, спасибо, что предупредили!
— Не за что. И вам всего наилучшего! — Суслов повесил трубку.
— Сволочь! Он просто издевается! — Екатерина Алексеевна ринулась из кабинета, бегом понеслась к Хрущёву, слава Богу он был у себя.
— А ведь он правильно говорит, наш деспот, — гладя по руке доведенную почти до истерики женщину, проговорил Хрущёв.
— Как же, правильно, вы сами учите! Он и моего Колю из наградного списка вычеркнул! Каждую бумажку нюхает, каждый промах в карточку пишет — просто гадко! А прикрывается формальными обстоятельствами, и никак его не прошибёшь!
— Ты угомонись, угомонись! — успокаивал Никита Сергеевич. — По сути, он верно делает, пусть не в данном случае, а в целом. Ведь мы, страна наша, на что опираемся? На законы опираемся и на партийные директивы. В этом смысле Суслов совершенно точно говорит. Если есть на то запрет или разъяснение — точка! И раз никто обвинение не снял — значит, оно, это обвинение, работает, вот что получается.
— Но нам-то известно, что это не так!
— Так-то нам известно, а порядок?
— Что ж делать, Никита Сергеевич? — чуть не плакала оскорбленная и униженная Сусловым начальница. — Значит, ничего сделать невозможно? Даже вы не можете?
— А кто я, Бог? Как положено, так и действую.
Екатерина Алексеевна неимоверно расстроилась.
— Как же тогда славный авиационный конструктор Туполев, конструктор ракет Королёв? С них тоже обвинения не сняты, дела не пересмотрены, но их-то никто не ущемляет!