Тогда Бог, как говорит святой Амвросий (13), станет «нашим хлебом насущным» (См. Мф. 6, 77), нашей пищей духовной, которую мы постоянно вкушаем и через которую приобщаемся жизни вечной.
Однако же чтобы стать полностью преображенным этой пищей, самим нам нужно отречься от всего, к чему прилепились своими чувствами, совершенно отказаться от себя и предаться Богу, дабы он был в нас и творил Свою волю.
Чем бездонней наше ничто, тем существенней и совершенней единение. Если мы столь же совершенно откажемся от своей самости, как Иисус, то наше единство с Отцом будет столь же совершенным, как у Него: каково отвержение, таково и достижение! Чтобы Бог сказал в нас Свое Слово, пусть замолчат все другие голоса и силы. Не делание — главное, а неделание.
Но Я сопротивляется такому отвержению. Он о хочет знать, для чего, и хочет быть этому причастно. Умирать оно не хочет. Поэтому высматривает помощь извне, ищет совета у внешних учителей и следует то за тем наставником, то за этим, охотней довольствуясь мысленным образом, внешним таинством, нежели сутью.
Однако же на пути вовнутрь, на верхнюю ступень, помехой является все, что помогло бы на нижней. Ибо всем внешним человек устремлен и нацелен пока на себя, свое Я, и именно этим мешает Христу свершать в нем Свое дело.
Только при условии совершенного обращения вовнутрь и самоотдачи, человек начинает думать о Боге и идти путем оставления и отвержения, на котором преображается и, вкушая Бога, совершенно с Ним соединяется.
Это подтверждает испытавший это — Павел — словами: «преображаемся в образ Божий от славы в славу, как от Господня Духа» (Ср. 2 Кор. 3, 18).
Сподоби и нас, Боже, достигнуть такой славы и преображения!
Преклоняю колени мои перед Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле, да даст вам, но богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что шпрота, и долгота, и глубина, и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею.
Ср. Еф. 3, 14—19
Павел писал это послание, будучи узником и желая, чтобы друзья его не были ввергнуты этил! в заботу и уныние. Он указывает им путь отрешенности, ибо пребывающий в истинной отрешенности во всякое время открыт всем добродетелям и дарам Божьим и всякому благу, тогда как уныние и страх — преграда на пути к Богу, они подавляют жизнь, гасят огонь любви и затемняют свет.
Поэтому Павел сказал: «Радуйтесь о Господе на всех путях ваших, и еще раз: радуйтесь!» (Ср. 4, 4)
Словами «преклоняю колени мои», Павел говорит не о коленах внешнего человека, но о коленах внутреннего, ибо преклонив их, уходят глубже, нежели всеми внешними обращениями к Богу: осознавая ничтожность своего Я, внутренний человек этим предает себя, со всеми своими силами и дарами, в руку и волю Божию. В этой своей ничтожности, своем Не-Я, он совершенно предается Богу — отрешенностью, неделанием и нестяжанием. Все три суть одно, а именно истинная самоотдача, и считаются троякой сущностью человека.
Нужно, насколько это возможно, отрешенностью заставить внешнего человека уйти в глубину внутреннего, дабы внешний действовал по указаниям внутреннего, а не по желаниям и страстям своего Я.
Затем, если внутренний человек пребывает в истинной свободной отрешенности и нестяжательности, он, в своем абсолютном Не-Я, перешагнет через себя в неделанье, препоручая себя Богу и предоставляя Ему действовать.
Тогда поднимется сокровеннейший человек, дух, Иисус Христос, божественное Я в глубине души, и сможет вернуться в свой первоисток, в свою нетварность в глубине Божьей, где он извечно был: там обитает он в своей нетварности без вида и образа и там преполняет его Бог силой и богатством Своего совершенства.
Столь велика божественная полнота, что богатством этим всецело заполняется, просвещается и укрепляется внутренний человек, и даже внешнему достается часть его.
«Живите Христом в вас» (Ср. Гол. 2, 20; 2 Тим. 3, 12). Когда внешний человек говорит: «Верую во всемогущего Бога Отца», то воображает, что он находится вне его, внутренний же человек знает о живом присутствии Бога в себе. Он знает Христа в себе как потаенного сокровеннейшего человека, как божественный свет, который сияет тем ярче, чем более внутренний человек готов его воспринять и обрести себя, обернувшись внутрь.