— А у меня есть выбор?
— Подумай о своей будущей дочери! — Кэсси вскочила, ее щеки раскраснелись, а красивое лицо исказилось от гнева.
Мой желудок сжался, в голове всплыл образ нашего отца: его пьяные, беспечные глаза, грубый характер, отсутствие в нашей жизни. Если Райкер не убьет меня… а это было большое «если»… и все пойдет в соответствии с желаниями императрицы, будет ли он любить нашу дочь, возможную следующую наследницу, даже если не любит меня? Меня не будет рядом с ней — эта мысль заставила мою кровь закипеть. Будет ли Райкер ей отцом или откажется от нее? Любит ли он вообще детей? Еще одно яркое напоминание о том, что я почти ничего не знала о мужчине, которому моя мать хотела меня отдать.
— Я ненавижу эту дурацкую «игру», — простонала я.
Кэсси обняла меня, притянув мою голову к себе. Она погладила меня по серебристым волосам.
— Я тоже. Но обещаю, что, несмотря ни на что, буду рядом с твоей малышкой. Я никогда не оставлю ее.
— Вот что я делаю? Отказываюсь от своего будущего ребенка? — спросила я, чувствуя, как грудь сдавливает. Об этом было странно думать. Ожидалось, что я рожу следующего наследника для императрицы… если только она не выберет вместо него ребенка Кэсси. Если императрица добьется своего, меня не будет рядом при рождении моего ребенка.
— Нет, — сказала Кэсси, прерывая мои мысли. — Ты приносишь большую жертву, чтобы служить своему народу и семье.
— Почему мы вообще это обсуждаем? — Я уставилась на Кэсси. — Мы слишком молоды, чтобы говорить о детях и смерти.
Кэсси поджала губы.
— Не совсем. В семнадцать лет многие уже создают семьи.
— Ну, до семнадцати еще несколько недель, — поддразнила я, дергая ее за прядь волос.
— Ладно, хватит хандрить! — Кэсси отпрыгнула в сторону и встала с кровати. — Мы сказали дражайшей матушке, что встретимся с ней в глиняной комнате через полчаса. Не хотелось бы заставлять ее ждать. — Она в последний раз закатила глаза, прежде чем исчезнуть за ширмой из серебряных бусин, ведущей в гардеробную.
— Хочешь, я позову служанку?
— Нет! Я могу одеться сама… — Кэсси выскочила обратно в свободном желтом топе и жемчужной юбке. Она отвесила поклон, заставив меня рассмеяться.
— Я так завидую твоей удобной одежде, — пожаловалась я, бросив взгляд на свой жалкий наряд, который так и не успела сменить. По крайней мере, он был более удобным, чем то, что мне обычно приходилось носить.
Кэсси бросила на меня жалостливый взгляд, как раз когда раздался стук в дверь.
Глава 12
Жизнь и смерть
Я сдернула брезент и с восхищением уставилась на поразительную фигуру передо мной.
В отличие от обычных големов, которых постоянно изготавливали дворцовые мастера… которые имели лишь тело человека, а в остальном были просто кусками затвердевшей глины, облаченными в доспехи… этот голем выглядел произведением искусства. Моим произведением искусства. Умение, которое я унаследовала от отца.
Надо мной возвышался огромный зверь из красно-мраморной глины, украшенный перьями грифона. Мускулистые руки покоились по бокам, обрамляя широкую бронированную грудь, а глаза из обсидианового камня смотрели на меня из маски в виде черепа грифона, которую я использовала для создания его лица, делая его ужасающим и впечатляющим зрелищем. Получеловек, полумонстр… по крайней мере, именно такой облик я хотела создать.
— Черт, девчонка. А ты говорила, что у тебя нет своего идеального мужчины? — Сказала Кэсси рядом со мной, возвращая меня к реальности. — Кажется, ты его вылепила.
— Нет, Джудекс — мой идеальный голем; это другое. — Объяснила я, и она выгнула бровь. — Если бы я когда-нибудь встретила человека с черепом и клювом вместо лица, я бы с криком убежала в противоположном направлении.
Мы обе рассмеялись, но я не отводила от него взгляда. Джудекс. Он был всем, чем я не была… могущественным, пугающим, несокрушимым… проявлением моих внутренних слабостей и недостатков, усиленных талантом, которое проявилось в моей любви к грифонам.
Я посмотрела в угол комнаты, где Райкер прислонился к стене. Он смотрел на голема так, словно тот был не более чем пятнышком никчемной грязи, прежде чем встретиться с моим взглядом. Я отвернулась. Мне еще предстояло встретиться с ним лицом к лицу, и не была уверена, что когда-нибудь буду готова к этому противостоянию.
— Такая пустая трата времени. — Фыркнула императрица, входя в комнату в богато украшенном бирюзовом платье, с высоко поднятой головой, глядя на огромного голема. — Обычный голем подошел бы для тебя так же хорошо, как этот разодетый павлин, и занял бы вдвое меньше времени.
— И делать его было вдове веселее. — Вздохнула я. — Если я берусь что-то делать, то делаю это хорошо.
Лилит хмуро на меня посмотрела.
— В любом случае, что сделано, то сделано. Пока ты смешиваешь свою кровь с глиной, это все, что действительно имеет значение.
— Конечно. — Я посмотрела на свои руки. Там больше не было следов от уколов, но я все еще чувствовала раны, которые наносила каждый раз, когда лепила и формировала существо передо мной, смешивая свою кровь с его глиной, создавая кровавого голема… существо, единственной целью которого было служить и защищать меня… и Кэсси. Я ничего не рассказала матери, но я несколько раз просила Кэсси помочь мне, чтобы она тоже могла им управлять.
Волнение, смешанное с трепетом, бурлило в моем животе. Он был готов к пробуждению уже несколько месяцев. Я просто боялась сделать это.
— Хорошо, — сказала Лилит, пересекая небольшую рабочую комнату, которая была моей последние пять лет. Она направилась к задней двери, которая вела к печам и остальным помещениям мастерской. — Прежде чем ты пробудишь его, потренируйся на нескольких обычных големах, чтобы убедиться, что у тебя все получилось.
Я сглотнула, бросив последний взгляд на Джудекса, прежде чем выйти вслед за мамой и сестрой за дверь; Райкер последовал за нами. Я изо всех сил старалась не замечать его присутствия и остановилась рядом с Кэсси у дальней стены, наслаждаясь видом. Ряды големов заполняли оживленную комнату, все они находились на разных стадиях завершения. Некоторые были не более чем массивными глиняными глыбами, у некоторых конечности или голова были наполовину сформированы, как у существа, отчаянно пытающегося вырваться из своих пределов. Другие были близки к завершению, просто грубые формы с пустыми глазницами в качестве отличительной черты. Как печально.
— Хорошо, начнем, — объявила императрица, возвращаясь из другого конца комнаты, где она взяла книгу с рабочего стола мастера. Несколько любопытных глаз наблюдали за нами, и мои нервы напряглись. Меньше всего мне хотелось, чтобы зрители стали свидетелями моего первого пробуждения.
— Ты помнишь божественное слово, обозначающее жизнь? — Лилит указала на знакомый символ, протягивая мне книгу.
— Да. — Конечно. Я потратила бесконечные часы своей жизни, практикуясь в каллиграфии на божественном языке и символах, готовясь к этому моменту.
— Хорошо. Голем, которого ты пробудишь, будет стражем и получит символ защитника, дополнив свой знак отличия. — Она указала на другой знак на странице.
Я вздрогнула от неожиданности. Я видела сотни пробужденных големов, но никогда не была тем, кто делает это сам. Стоять перед неодушевленным предметом и с помощью своей крови наделять его даром жизни…