Я не отстранилась, но встретила его удивленный взгляд так спокойно, как только могла, в то время как мое сердце пыталось вырваться из груди.
— Тебе кто-то причинил боль?
Его прекрасные золотые глаза смотрели в мои. Гнев, страх, растерянность и множество других эмоций, которые я не могла прочитать, наполняли их. Выдохнув, он отпустил мою руку и отвернулся, его плечи поникли.
Затаив дыхание, я провела пальцами по его челюсти и повернула его лицо обратно.
— Почему ты прячешься от меня?
Боль промелькнула в его глазах, но через мгновение исчезла. «Потому что если бы я этого не сделал, тебе бы не понравилось то, что ты увидела», — медленно показал он, выводя пальцем большинство слов для моей пользы.
— Почему ты думаешь, что мне нравится то, что я вижу сейчас? — Поддразнила я его, опустив руку, чтобы поиграть с золотыми кисточками на поясе моей юбки. Его губы дернулись и так же быстро это исчезло. — О чем ты с Ариадной говорил раньше? — спросила я, пробуя другой подход. С его лица исчезли все эмоции, мышцы на челюсти напряглись, а руки сжались в кулаки.
— Ого. Все настолько плохо, да? — Мой смех был слабым, когда я пыталась заставить его снова открыться, но момент, который мы разделили, исчез, и он остался замкнутым и с каменным лицом. Я не могла винить его, если то, о чем она говорила с ним, было тем, о чем я думала… о чем она пыталась заставить меня согласиться накануне. Я догадывалась, что характер Райкера не позволял этого, если он не желал требовать меня до нашей связи. С другой стороны, он, казалось, как никогда не хотел прикасаться ко мне. Я все еще не могла понять, в чем причина. Он мог расправиться со мной, даже не моргнув глазом. Почему он так боялся меня?
Депрессия присоединилась к моей усталости, и я прислонилась спиной к дереву рядом с ним.
— Знаешь, ты не обязан делать все, что она скажет. Она всего лишь советник императрицы. — Райкер напрягся, глядя на меня сверху вниз. Я выгнула бровь и пожала плечами. — Ты не единственный, на кого она пыталась надавить в последние несколько дней.
Он долго смл на меня, вздохнул и прислонился спиной к дереву. Осмелев из-за того, что мой срок годности истекал, я протянула руку и переплела свои пальцы с его пальцами.
Он позволил мне… едва… мышцы напряглись на его загорелой руке, а его пальцы дернулись в моих. Довольная тем, что он не отстранился, я обвила пальцами его слабые пальцы и подняла его руку, осматривая каждый из шрамов, украшавших его кожу. Большинство из них были маленькими, но вдоль тыльной стороны руки было несколько длинных шрамов, по которым я провела кончиками пальцев. Что с ним сделали?
Мгновение спустя он отстранился и показал пальцами. «Почему тебя так восхищают все мои недостатки? Потому что у тебя их нет?»
Что? Он действительно так думал? Мои брови нахмурились.
— То, что у меня нет шрамов, не значит, что у меня нет недостатков. Поверь мне, у меня их много. Наверное, больше, чем у большинства.
Он скептически поднял бровь.
— Если хочешь знать, я бы хотела, чтобы у меня были шрамы, — пробормотала я, думая обо всех его шрамах и шрамах Кэсси. — Они — доказательство того, что ты жил, что ты что-то сделал в своей жизни. Что ты уникален, а не просто объект, который ждут, чтобы его использовали.
Райкер пристально посмотрел на меня и поднял руки. Я замерла, когда он протянул руку и провел большим пальцем по моей щеке, прямо по тому месту, где меня зацепил клинок убийцы. Я вздрогнула от его обжигающего прикосновения, отчетливо осознавая безмолвное напоминание о том, кем именно он был, и кем я была для него. Но в тот момент мне было все равно. Стены Райкера наконец-то были разрушены, и это была прекрасная возможность исполнить желание моей матери… доказать ей, что я не совсем никчемна.
Вздрогнув, я положила свою руку на его руку, которая все еще лежала на моей щеке. Я наклонилась ближе к нему, глядя на его губы. Его золотые глаза расширились в явном понимании, прежде чем я закрыла глаза и наклонилась вперед… мозолистая рука зажала мне рот, останавливая мои попытки, и я открыла глаза.
Райкер уставился на меня, в его взгляде плясали страх и растерянность. Он слегка покачал головой и убрал руку. «Нет», — показал он, и я пожалела, что он не дал мне пощечину, так как его отказ причинил мне боль.
— Ты действительно не хочешь меня, не так ли? — Слеза сбежала, стекая по моей щеке, и я прислонилась спиной к дереву, подтянув колени к ноющей груди. Во второй раз за эту ночь большой палец Райкера погладил мою щеку, прогоняя слезу. Я попыталась отстраниться от его прикосновения, которое заставило мое предательское сердце танцевать, но его пальцы опустились на мой подбородок, поднимая мой взгляд. Раскаяние смягчило его черты, и он поднял вторую руку, начиная что-то показывать, пока голос не прервал его.
— Калеа? — Я отпрыгнула от Райкера, когда голова Ариадны просунулась сквозь бисерную сетку на двери, и ее глаза уставились на меня. — Вот ты где, дитя. — Она бросилась через освещенный сумерками сад, беспокойство проступило на ее лице, и моя вина и отчаяние из-за неудач мгновенно исчезли.
— Все в порядке? — Я встала, встретив ее на полпути, пока Райкер шел позади меня.
— Все хорошо, дитя, но твоя сестра, она плохо себя чувствует…
— Где она? — Мой желудок скрутило.
— Успокойся, — успокоила Ари, взяв мои руки в свои и не давая мне проскочить мимо нее. — Она пока отдыхает в лазарете, но попросила, чтобы ее оставили в покое до конца ночи.
— Неужели? — Это было не похоже на нее. С другой стороны, если это как-то связано с ее беременностью, то держать меня на расстоянии имело смысл, так как технически я не должна была знать. — Ты уверена, что с ней все в порядке? — спросила я, мой голос надломился.
Ари кивнула, сжав мои руки.
— С ней все будет в порядке, дорогая. Наверное, съела слишком много деликатесов на пробе. Ты же знаешь, как эта девушка любит сладкое.
Я не могла засмеяться, ужас разъедал меня изнутри. Слова Ари не имели значения. Я не смогу дышать спокойно, пока не узнаю все сама, пока не увижу благополучие сестры своими глазами и не прижму ее к себе.
Слишком растерянная, чтобы говорить, Ари в последний раз сжала мои руки, а затем прошла мимо меня.
— Это для тебя. — Я заметила боковым взглядов, как она протянула Райкеру запечатанное письмо. Он замер, как голем, и после нескольких долгих мгновений взял его. Он сломал печать, и его зубы оскалились, а глаза судорожно вглядывались в письмо.
— Я больше не буду просить, — прошипела Ари так тихо, что я еле расслышала ее.
Она подошла ко мне, в ее глазах отражалась любовь, когда она обняла меня.
— Не волнуйся, дорогая, с твоей сестрой все будет хорошо. — Я не понимала значения ее слов, да меня это и не волновало. Я просто хотела навестить Кэсси.
На прощание Ари поцеловала меня в щеку и, бросив последний взгляд на Райкера, удалилась, скрывшись в ночи в направлении дворца.
Когда она пропала из виду, из моей груди вырвался всхлип, и я рухнула на колени, все мое тело дрожало. Я ничего не понимала в беременности, но слышала ужасные истории о смерти женщин, и мысль о том, что я могу потерять сестру, захлестнула меня волной ужаса. С Кэсси должно быть все в порядке, я не могла жить без нее.