Живо росли баррикады. Революціонеры подъ предводительствомъ Неми, единственнаго офицера, измѣнившаго Патерѣ, разбили арсеналъ и вооружились. Ихъ было въ десять разъ больше, чѣмъ войскъ.
Лошади кирасиръ нетерпѣливо били копытами. Старый полковникъ Душпицскій былъ очень озабоченъ тѣмъ, что чернь вооружена винтовками. Слабая сторона войскъ состояла въ томъ, что лошади были очень нервны и плохо накормлены. Полковникъ рѣшилъ ожидать подкрѣпленій, но подкрѣпленія все не приходили, и мятежники могли взять тѣмъ временемъ Архивъ. Кромѣ того, силы ихъ поминутно возрастали. Зато младшіе офицеры посмѣивались и курили папироски. Имъ хотѣлось бы, чтобы собралось побольше мужичья, чтобы разомъ очистить улицы отъ сволочи и, такимъ образомъ, подвинуться по службѣ.
Прогремѣлъ выстрѣлъ, и одинъ кирасиръ свалился съ лошади. Полковникъ поскакалъ передъ фронтомъ. Его солдатское лицо съ бронзовой кожей было въ эту минуту прекрасно. Онъ отдалъ честь хранившему безмолвіе дворцу. Прозвучалъ сигналъ и съ громкимъ «ура» эскадроны бросились на баррикады съ обнаженными палашами. Развевались гривы лошадей. Но раздался залпъ изъ-за баррикадъ, и цѣлыхъ пять кирасировъ были выбиты изъ сѣдла. Самое же худшее было то, что лошади, заартачились; они сбросили всадниковъ, выбились на большую площадь, опрокинули солдатъ и революціонеровъ и все, что встрѣчалось имъ на пути, и, какъ бѣшеные, помчались впередъ съ какой-то сверхъестественной силой. Имъ встрѣтилось на пути ожидаемое подкрѣпленіе; и эти войска были опрокинуты, въ свою очередь, прежде, чѣмъ сообразили, гдѣ врагъ.
Я стоялъ на Длинной улицѣ и инстинктивно посторонился, когда услышалъ страшный топотъ. У лошадей были бѣшеные глаза, пѣна лилась изъ ихъ раскрытыхъ ртовъ, и они исчезли въ облакѣ пыли.
По всему городу разбѣжались лошади, помчались въ паникѣ по кривымъ переулкамъ. Главная масса застряла въ узкихъ проходахъ и тупикахъ, откуда не было выхода. Еще больше погибло раздавленныхъ другъ другомъ. Внутренности вылѣзли и дымились въ общей кучѣ тѣлъ. Старый полковникъ былъ бы все же доволенъ результатами своей аттаки, потому что безчисленное множество мятежниковъ погибло при этомъ. Но отъ самого полковника уцѣлѣлъ только кулакъ въ бѣлой рукавицѣ, въ общей массѣ оторванныхъ рукъ и ногъ, кирасъ, осколковъ костей, шлемовъ, сѣделъ, уздечекъ и штыковъ.
Клаусъ Патера, обладатель неисчислимыхъ богатствъ, купилъ въ Тянь-Шанѣ нѣсколько тысячъ квадратныхъ миль, на которыхъ основалъ своеобразное Царство Грезъ. Патера пригласилъ переселиться туда своего бывшаго школьнаго товарища, мюнхенскаго рисовальщика, съ его женою. Среди обитателей столицы оказалось много истеричекъ, пьяницъ, иппохондриковъ, спиритовъ, помѣшанныхъ; весь обиходъ былъ основанъ на обманѣ и внушеніяхъ. Среди галлюцинацій самаго страннаго и потрясающаго свойства, жена рисовальщика захворала и умерла. Въ самый день ея смерти художникъ измѣнилъ ей съ Мелитою Лампенбогенъ, воплощеніемъ половой разнузданности. Затѣмъ въ Царствѣ Грезъ появился американецъ Белль, который повелъ съ Патерою безпощадную борьбу за власть надъ грезовцами. Среди политической пропаганды начался процессъ разложенія, охватившій не только людей, но и всю природу призрачнаго царства. По почину Англіи, Россія получила порученіе занять войсками государство Патеры. Послѣ нашествія звѣрей, господства одичанія и распущенности, въ столицѣ Перлъ возникъ бунтъ, окончившійся тѣмъ, что таинственный американецъ сталъ владыкою города. Между мятежниками и войсками произошло кровопролитное сраженіе.
XXIV.
Страшные концы.
Ужасы нагромождались на ужасы. Хозяинъ кафэ, которое совершенно уже опустилось, сказалъ кельнеру Антону:
— Ты сталъ совсѣмъ свиньею.
Антонъ затаилъ злобу и ночью столкнулъ своего хозяина въ походной погребъ и опустилъ надъ нимъ тяжелую крышку. Хозяинъ сломалъ себѣ руку при паденіи, но такъ какъ онъ былъ съ жиркомъ, то этимъ могло бы все ограничиться. Онъ упалъ на дно погреба, какъ резиновый шаръ. Но Антонъ хорошо расчиталъ, чѣмъ можетъ окончиться это паденіе. Подземелья и катакомбы Перла были населены милліонами крысъ. Напрасно хозяинъ старался найти выходъ и звалъ на помощь. Въ отвѣтъ послышался пискъ крысъ, которыя бросились на него. Онъ поднялъ руку и почувствовалъ острый укусъ. Раздавилъ онъ одну, другую, третью, десятую тварь, по ихъ были уже тысячи. Онъ упалъ на землю и сталъ съ ними сражаться. Можетъ быть, онъ истребилъ сотню крысъ, но, въ концѣ концовъ, изнемогъ.