Разумеется, мы говорим о сугубо практических аспектах организации общества в целом и личности в частности. Для религиозного сознания Церковь еще более важна в контексте борьбы с грехом, с чьей помощью человек единственно может спасти свою бессмертную душу, предуготовив ее к небесному жительству. По понятным причинам мы не будем рассматривать данный сегмент.
Но общеизвестно, что именно то свойство Церкви, которое вызывает крайнюю потребность в ней для целей оптимальной организации общества и государства, – иными словами, ее способность сформулировать единый нравственный и абсолютный закон для всех людей, и кажется некоторым лицам наиболее опасным.
Обычно приводят тот аргумент, будто в государстве помимо христиан проживают представители иных конфессий, чьи права нарушаются, если нравственный закон Церкви станет законом государственным. Но это явная передержка исторических фактов. Еще Л.А. Тихомиров говорил, что для того, чтобы стать веротерпимым, государство должно признавать религию абсолютным началом. В противном случае оно всегда будет оценивать любую религию с точки зрения государственной целесообразности: чем она вредна или полезна, какая конкретно и т. п. Обидеть верующего может лишь атеист или человек, скользящий по религии, но совершенно не воцерковленный[35].
Становясь христианской, Римская империя проводила очень тонкую и толерантную политику против язычников, ставя вне закона лишь представителей самых злостных, сатанистских сект и культов. Православие победило не силой меча, а нравственной высотой проповеди учения Христа, хотя, конечно, при живом участии государственной власти, действовавшей личным примером.
Впоследствии самые серьезные столкновения, в частности, между мусульманами и христианами, возникли во время и после Крестовых походов, когда, по существу, началась война цивилизаций. Промежуточные военные столкновения мира ислама и мира Христа относятся к обычным межгосударственным отношениям, которые были, есть и будут, в том числе и между государствами, принадлежащими к одному вероисповеданию.
Вообще, следует сказать, что самыми кровопролитными оказались войны между представителями одной веры, но принадлежащими к разным ветвям своей религии. Хрестоматийный пример – Тридцатилетняя война в Европе и чуть ранее – Гугенотские войны. Но это не имеет никакого отношения к претензиям (гипотетическим) в адрес Церкви. Скорее наоборот, показывает, насколько осложняется ситуация в том случае, когда Церковь перестает быть одной и единой нравственной силой в государстве, когда она раскалывается.
Другими словами, несмотря на все заверения, Церковь вовсе не препятствует счастливому будущему человека. Разумеется, «аргументы» о том, что она является носителем «устаревшей» этики, «ретроградна» и т. п., мы не будем рассматривать ввиду их полной абсурдности. Церковь существует и будет существовать вплоть до скончания веков, и ее нахождение в государстве могут поставить под сомнение только открытые гонения на христиан. Поскольку, надеемся, этого не произойдет, вопрос о характере отношений Церкви и государства и сегодня сохраняет свою актуальность, хотя и далеко не так прост в разрешении, как это иногда представляют.
II
Едва ли у кого-нибудь может вызвать сомнение тот факт, что все «современные» доктрины о должном взаимоотношении между Церковью и государством исходят из той не всегда озвучиваемой, но всегда предполагаемой общетеоретической аксиомы, будто они являются самостоятельными и независимыми друг от друга общественными союзами. Собственно говоря, это и есть первое существенное обстоятельство, предопределяющее характер всех рекомендуемых вариантов.
Между тем данная аксиома носит далеко не универсальный характер и применима к конкретному анализу лишь в том случае, когда действительно Церковь представляет собой далеко не самую большую по численности группу населения, а все остальные граждане данного государства не имеют к ней никакого отношения.