Мерроу обрадовалась, наконец-то кто-то сумел понять ее точку зрения.
— А я могу легко представить твою маму вместе с Артуром Фицджеральдом, — веселым тоном заявила Лу. — Он расскажет ей, например, о том, как получил международные призы за свои архитектурные проекты, а она поделится с ним тайнами йоги.
Раздался смешок, который быстро смолк, и Лиза даже получила толчок в бок локтем, чтобы замолчала.
— Может быть, все не так плохо, как я себе представляю, — грустно проговорила Мерроу. — Но пока мне даже не хочется об этом думать.
О, она просто не представляла свадьбу с Алексом!
— Тебя сейчас волнует встреча с его родителями, — вещь вполне объяснимая, — попыталась успокоить ее Лиза. — Но ты такая замечательная девушка, что обязательно им понравишься. Уверяю тебя, не пройдет и получаса, как они уже будут счастливы, что познакомились с тобой.
— Меня беспокоит совершенно другое. Я все время встречаюсь с людьми и общения не боюсь. Но вдруг они окажутся такими же замечательными людьми, как он.
— Понятно. Да, подруга, это проблема действительно посложнее. — Она пошла за Мерроу, снова заметившей интересное платье. — Я бы не стала приставать к тебе с советами, однако вот какая штука: на мой взгляд, он идеально подходит тебе.
— Да. Ты права. — Мерроу подошла к длинному зеркалу и приложила к себе платье. — Идеально подходит. Только не «он», а «оно».
Она встретилась с взглядом Лизы в зеркале и печально улыбнулась.
Алекс дошел до конца пирса, вынул из кармана мобильный телефон и, глядя на воду, принялся вертеть его в руке, раздумывая, не позвонить ли Мерроу.
Смешно, он никогда раньше не раздумывал над такими простыми вещами. Открыть крышку телефона, нажать кнопки...
Но не нарушит ли его звонок одно из ее нелепых правил? Дело в том, что он не мог забыть пару слезинок, появившихся у нее в последний раз, когда он нарушил «границы ее свободы». Поэтому с тех пор он не нарушал их.
Даже когда ему этого очень хотелось.
Это была стратегическая игра в кошки-мышки, в которую он играл и раньше. Но такой свободолюбивой, самоуверенной и полной жизни женщине, как Мерроу О'Коннелл, мог не понравиться стиль жизни Фицджеральда. Быть членом клана Фицджеральд означает нести определенную ответственность и выполнять обязательства как перед другими членами семьи, так и перед обществом.
Вдруг ей не захочется менять свой образ жизни?
Но в любом случае его собственная жизнь уже никогда не будет прежней. Мерроу заняла очень важное место в ней.
И он очень скучал по Мерроу. Хотя готов был поспорить, что это тоже противоречит правилам «интрижки».
И все же он открыл телефон и набрал нужный номер. Потому что считал, что именно так поступают плейбои, скучающие по своей возлюбленной, когда хотят с ней поговорить. Что может быть проще? Захотел — позвонил. И никакие правила не нужны.
— Привет! Как ты? Гуляешь со своими «мушкетершами»?
— Да, так и есть. Мы ходили по магазинам, устали и зашли перекусить, и сейчас снова отправимся гулять. Лиза говорит, что нужно немного поозорничать.
Алекс ходил взад-вперед по деревянному пирсу, покачивавшемуся у него под ногами.
— А что именно вы собираетесь делать?
— ...А... а... так сказать...
Внезапно им овладело чувство собственника, и он вспомнил тот первый вечер, когда встретился с ней. Тогда она тоже «проказничала» вместе с остальными «мушкетершами». Алекс с трудом подавил в себе это чувство. Вряд ли Мерроу понравятся его собственнические инстинкты — грубое нарушение еще одного правила.
С другого конца пирса раздался громкий голос:
— Привет, Алекс! Пиво будешь?
Алекс кивнул, и, отняв телефон от уха, ответил:
— Да, похолоднее только.
Когда он снова поднес телефон к уху, раздался насмешливый и сексуальный голос:
— Кажется, я не одна собралась «поозорничать»?
— Яхт-клуб организует небольшой праздник для гостей. Возможно, я задержусь допоздна. Потому я и подумал, что лучше позвонить тебе сейчас.
Последовала еще одна пауза.
— Ну, желаю хорошо повеселиться. Мне кое-то известно о развлечениях на яхтах вдалеке от дома.
— Тебе не о чем беспокоиться.
— Тебе не нужно мне об этом говорить, Алекс.
— Думаю, что нужно.
Когда возникла еще одна пауза, он остановился, прислушиваясь к ее дыханию на другом конце провода, потом тихо произнес:
— Я не Дилан.
— Понимаю. И, кстати, Дилан вовсе не имел для меня особого значения. Так, полная чепуха.
— Не имел? — Алексу, с одной стороны, было приятно слышать такое признание, но, с другой — он смутился. Он-то думал, что ей трудно было поверить ему именно из-за того, что ее бывший бойфренд разбил ей сердце. А если причина не в том, то в чем же? Вопрос, который заставил его нахмуриться.