— Алекс, прекрати! Ты постоянно давишь и толкаешь меня, используешь всевозможные способы, чтобы выиграть эту схватку со мной. С меня хватит! Почему бы тебе не оставить все как есть?
Он вскинул голову и ответил:
— А ты как думаешь, почему?
— Если бы знала, разве я стала бы спрашивать? — ответила она ему его же собственными словами. — Для тебя это какая-то игра, так? Может быть, это как раз то, что тебе нужно, Алекс, но я тебе не нужна! Потому что я никогда не впишусь в твой совершенный жизненный проект. Как ты можешь этого не понимать?
Он недоверчиво рассмеялся.
— Совершенный? Ты думаешь, моя жизнь совершенна? Откуда ты это взяла?
— Конечно, совершенна! Ты ведь золотой мальчик Фииджеральд! Даже у твоей родной сестры проблема, она не может угнаться за тобой! К тебе все так легко приходит, и ты...
— Легко? Ты так думаешь? Ты думаешь, что мне все дается само собой? — Он тихо ругнулся. — Ты думаешь, что мне не приходится прикладывать усилий к тому, что я делаю? Ты думаешь, я не работаю? Позволь мне кое-что сказать тебе, Мерроу. Я никогда в жизни не тратил столько времени, сил и эмоций, стараясь выстроить свои отношения с женщиной, как с тобой. Никогда!
— Только потому, что я для тебя загадка! Тебе не нужен хаос, который я принесу в твою жизнь, поверь мне, Алекс, так и будет. Моя жизнь всегда была полна хаоса. И мне это нравится!
— А откуда тебе знать, что нужно мне? — Алекс выпятил грудь. — Тоже мне нашелся эксперт моей жизни! Давай, скажи, что мне нужно?
— По крайней мере это тебе точно не нужно!
Он хмуро посмотрел на нее.
— Черт, ты права — это мне не нужно! Но сколько бы раз я ни пытался вытащить тебя на разговор, ты так ни разу мне и не объяснила, что означает «это»!
— Ну вот, ты снова давишь на меня!
Алекс едва сдержался, чтобы не заорать на Мерроу. И ему потребовалось около минуты, чтобы взять себя в руки. Он подошел к ней и, стараясь на нее не смотреть, заговорил низким угрожающим голосом, с трудом сдерживая обуревавшие его эмоции.
— Я вынужден давить на тебя. С того самого дня, когда мы встретились, ты вынуждаешь меня бороться.
— Значит, нам надо расстаться.
Быстрый взгляд в ее блестящие глаза сказал ему, что ей стоило немалых усилий говорить с ним спокойным тоном.
— Нет, теперь нет никакого давления. Я даю тебе долгожданную свободу, чтобы ты смогла все хорошенько обдумать. И, может быть, тогда ты сможешь поговорить со мной о том, что творится у тебя в голове.
У нее задрожал голос.
— Я хочу не свободы...
Он не мог сдержаться, яростно замахал руками и ругнулся.
— В том-то и дело, ты сама не знаешь, что тебе нужно, так? И может быть, тебе не нужен я? Может быть, тебе нужен более сильный мужчина, чем я, потому что, как бы я ни пытался сдерживаться, мы постоянно ссоримся?
— Почему, Алекс? Почему мы не можем просто продолжать смеяться, хорошо проводить время и заниматься сексом?
Он приблизился к ней и сказал:
— Вот когда ты это поймешь, может быть, и захочешь найти меня. А если нет, я пойму.
Алекс повернулся и, не оборачиваясь, направился к машине. Открыв дверцу, он попытался успокоиться, его сердце колотилось так, что казалось, еще немного, и с ним случится сердечный приступ.
Потом он все-таки повернулся и снова направился к ней. Обнял так крепко, что она зашаталась на каблуках, и поцеловал, вложив в поцелуй весь свой гнев, всю страсть, все желание, насколько это было возможно. Потом отпустил ее.
— Это на тот случай, если ты не придешь ко мне.
Мерроу застыла на месте и смотрела, как он уходит, садится в машину и уезжает. Он не оглянулся.
Она долго стояла на одном месте, не в силах пошевелиться. Даже когда снова пошел дождь, она все еще стояла там, обхватив себя руками и пытаясь унять дрожь в теле. По ее щекам беспрерывно текли слезы. Наконец она всхлипнула, посмотрев на небо. Сильные струи дождя били ее по лицу.
Она не могла сказать, сколько времени она простояла на улице, когда услышала рядом с собой ласковый голос:
— Я принесла тебе ромашковый чай.
Фраза прозвучала столь неожиданно, что Мерроу засмеялась сквозь слезы и посмотрела на мать.
— На этот раз он не поможет.
— Ты ужасно влюблена в него, да?
— Да. — Мерроу всхлипнула и вытерла слезы ладонями. — Ужасно.
— А ты знаешь о его чувствах?
— Иногда мне кажется, что да. — Она сглотнула. — Но, по-моему, ему трудно общаться со мной, как и мне с ним, когда дело доходит до настоящих эмоций.
Погодите! Возникла неожиданная помеха, так? Он стал таким же, как и все, менее совершенным. Может быть, но это лишь предположение, если кто-то влюблен, он становится особенно уязвимым к обидам и старается быть постоянно настороже? И если он любит ее так же сильно, как она его...