Может быть, если бы она знала, что он чувствует то же самое...
Ах, да, у нее ведь есть доказательство его любви к ней! К Мерроу тотчас вернулась уверенность в своем будущем.
— Прости. Я была слепой идиоткой. Но когда я увидела вот это, то будто прозрела.
Она кивнула головой вправо и проследила за его взглядом.
— Ты украла подарок у своей матери?
— Одолжила на время. Ты знаешь, что в колледже я слушала курс искусствоведения. Нас учили оценивать композицию картин, колорит и все прочее. И именно эта фотография стала для меня доказательством твоих чувств ко мне.
Он сжал губы и кивнул, потом повернул голову и снова посмотрел ей прямо в глаза.
— Так, значит, мне вновь разрешается тебя обнимать и целовать?
— Честно говоря, я удивляюсь, почему ты до сих пор так скромно стоишь в сторонке. Наверное, я уже не так хороша, как раньше.
Мерроу хотелось рассказать ему, какая безграничная радость охватывает ее каждый раз, когда он оказывается рядом с ней, и что только тогда ее жизнь наполняется смыслом, и что ей трудно представить теперь, как она вообще может существовать без него. Но промолчала.
Она сама себе враг! Ну и пусть, разве можно рассказать о своей любви?
Алекс улыбнулся, вынул руки из карманов, и сделал шаг вперед.
— Глупенькая! Разумеется, ты не стала менее привлекательной. Ты прекрасна, ты удивительна, О'Коннелл. И мне потребовалось огромное самообладание, чтобы остаться на месте.
— Я помню, как ты терял самообладание в моем присутствии...
Он скользнул руками по ее груди и с нежностью произнес:
— Как ни с одной другой женщиной.
Она потянулась к фотографии, которую он подарил ее матери.
— Расскажи мне об этой фотографии. У тебя тоже был курс искусствоведения?
Алекс кивнул, скользя пальцами по ее коже.
— Да. Но я надеюсь, ты теперь не замучаешь меня этой фотографией? Не станешь всякий раз, когда мы будем навещать твоих родителей, долго смотреть на нее и самодовольно улыбаться?
Она усмехнулась.
— Обязательно буду. Она мне слишком дорога.
Алекс с любопытством взглянул на Мерроу.
— Так о чем же говорит нам эта фотография?
— Хорошо, я скажу. — Она усмехнулась и заговорила, будто выступала перед студентами:
— В центре композиции этой фотографии мы видим девушку в зеленом платье... — Она перешла на обычный тон: — Именно то самое, что надето на мне сейчас. Не знаю, заметил ли ты это?
— Конечно, О'Коннелл, я всегда вижу только тебя. И смотрю во все глаза.
— Только если на мне короткая юбка.
— Разумеется, короткая юбка лучше, чем длинная. Но еще лучше — вовсе без юбки.
— Помолчи немного. — Мерроу сделала вид, что рассердилась. — Я еще не закончила анализировать фотографию.
— Я само внимание. С интересом жду дальнейшего хода твоей искусствоведческой мысли.
Мерроу рассмеялась и продолжила:
— Девушка в зеленом платье находится в фокусе, в то время как задний план серый, расплывчатый, вне фокуса. — Она вскинула голову и, поморгав длинными ресницами и приподняв вопросительно бровь, поинтересовалась: — Так о чем же это нам говорит?
Алекс покачал головой.
— Видимо, о том, что я — никудышный фотограф и не умею работать с фокусом. И где у других нормальный фон, у меня лишь серое мутное пятно.
— Нет. Снимок говорит о том, что фотограф не видит ничего вокруг, кроме девушки. И что именно она является центром мира фотографа. Иначе говоря...
Алекс выхватил у нее из рук фотографию и положил ее на стойку.
— Все, достаточно. Теперь моя очередь говорить.
Он взял в ладони ее лицо и, наклонившись к ней поближе, хрипло произнес:
— Да, я влюбился в тебя в тот день, когда увидел тебя на мосту. И я действительно никого и ничего не видел, кроме тебя. Думаю, что именно так все и произошло, Я влюбился в тебя с первого взгляда. Но тогда я себе в этом не признался.
Мерроу протянула руки, обняла его за талию и притянула к себе.
— Продолжай! Мне очень нравится твой рассказ.
— Ты хочешь услышать все сразу?
— Да.
Он наклонился и нежно поцеловал ее.
— Ладно. Я пытался выразить свои чувства, когда занимался с тобой любовью, но ты не понимала, почему я «уговаривал» тебя остаться на ночь. А мне казалось, если ты останешься со мной, то сразу поймешь, как нам хорошо друг с другом. Что нам хорошо не только во время секса. Я даже скажу иначе: нам так нравится заниматься сексом именно потому, что мы с тобой идеальная пара, и я люблю тебя, а ты — меня.