Она напряглась.
— Я никто.
Эльфийка фыркнула.
— Я в такое не поверю. Ты должна знать о себе правду, иначе для нас надежды нет.
Амалия в смятении покачала головой. Эльфийка отвернулась.
— Так и знала. Ты невежественна.
Амалия слышала нотку страха и печали. Эльфийка чего-то боялась, но не ее.
— Я никому не вредила, — сказала Амалия. — Меня притащили сюда.
— Как и меня, — она оглянулась через плечо. Слезы блестели в ее глазах, она стерла их запястьем. — Как и меня.
Амалия шагнула к ней, желание обнять ее было сильнее страха перед будущим.
— Не подходи, маг. Я знаю, кто ты. Если он привел тебя сюда, то не для блага мира. Это ради разрушения и хаоса. Ты будешь его оружием. Его воином.
В голосе эльфийки звучала горечь. Как можно было думать о ней такой ужас?
Она всю жизнь была послушной дочерью, готовилась выйти замуж за того, кого выбрали родители. Ей было больно слышать такое о себе. Это было несправедливо.
— Я не буду, — заявила Амалия. — У меня есть своя воля.
Она рассмеялась.
— Ты так думаешь. Но у тебя ошейник, да? Я бы посмотрела, как воля подавит темную магию.
Амалия опустила руки и подняла взгляд.
— Что ты от меня хочешь? Я не просила приводить меня сюда. Кто ты, что судишь меня?
Она тряхнула головой, прошла к мягкому дивану и села. Она посмотрела на купол потолка и ответила на вопрос Амалии без эмоций.
— Я Эйко, клерик Ши-син высшего ранга, — сказала она, закрыла глаза и потерла виски. — Я та, что послала их найти тебя.
17
Амалия не знала, как относиться к тому, что она в одной комнате с эльфийкой, выдавшей ее монахам, верившей, что она одна разрушит мир.
— Зачем так делать, если тебя пугают последствия моего пребывания здесь? — спросила хмуро Амалия. Эйко не ответила, и она раздраженно выдохнула, пригладила волосы и отвела взгляд. Эйко прошла к окну.
— Видишь ли, — начала она. — У меня нет выбора. Я не знаю, что они делают со мной при каждом новолунии. Думаешь, ты страдала?
Амалия вскинула бровь, Эйко фыркнула.
— Я умерла уже двенадцать раз здесь.
Слова пугали, Амалия их не понимала.
— Умерла? Как это?
Эйко повернулась к ней, красные горы за окном сияли в свете луны как бриллианты.
— Я — клерик Ши-син, — объяснила она.
Амалия моргнула.
— Что это значит? Никогда не слышала.
— Конечно, — сказала она. — Ты из деревушки в Скал, где мир снаружи тебя не касался.
Она вскинула бровь, удивляясь, что Эйко знает такое. Она скрестила руки и слушала.
— И я знаю, какой мертвый бог дал тебе силу. Энит и Эрис умны, они не оставили бы ничему и шанса. Это их брат дал Эрани, твоим предкам, силу.
— Эйнар, — сказала она, и Эйко кивнула.
— Хоть что-то ты о себе знаешь, — сказала она. — Это хорошо. Не придется учить тебя многому.
Она устыдилась, подумав о том, что знала об Эйнаре. Ей было плохо от того, что она была такой, какой была, из-за Мардука.
— Я все о тебе знаю, Амалия. Я видела тебя во снах, рассказывала пророчества о тебе и твоей судьбе. Я — темный эльф королевства Лордисбург, где меня учили темным искусствам. Моя мать умерла при родах. Вот так. Сила была огромной, когда я рождалась. Но отец вырастил меня и моих сестер, мы стали клериками в разных царствах темных эльфов. Я должна была отправиться во Фрод. Но Братство меня похитило. Оно знало, что я сильнее их всех. Я могу видеть будущее, но только на грани смерти. Мое тело было на пороге смерти уже столько раз, что те внутри знают мое имя и зовут меня.
Амалия побелела и шагнула к ней.
— Это ужасно. Как ты пережила это?
— Магия питает меня, священная вода Матери дает силы бороться.
Амалия опечалилась от услышанного. Да, таких страданий она не знала. Ее страдания были смешными в сравнении с Эйко.
— Так не должно быть, — сказала она. — Мы с другом хотим сбежать.
Эйко сморщила нос.
— Как? Отсюда не сбежать. И кто твой друг?
Она посмотрела в глаза Эйко.
— Дракон.
Глаза Эйко расширились. Она ошеломленно кивнула.
— О, — тихо сказала она. — Это может все изменить.
18
Арос проснулся, когда его имя прокричали. Его уши дрожали, он проснулся резко. Он охнул и вылетел из кровати.
Было темно, полоски лунного света падали из окошка, что он оставил открытым для прохлады.
На краю кровати сидел Эрис.
Он рассмотрел лучше и понял, что это не призрак, а изображение бога. В комнате было холоднее, чем когда он засыпал. Он укутался в одеяла и склонил голову.
— Как могу служить? — спросил Арос.