Но монах не оробел из-за разницы в росте. Он потер подбородок, окинул Килана взглядом и посмотрел ему в глаза.
— Считаешь себя особенным?
Килан вскинул бровь.
— У тебя ключ империи, и ты думаешь, что богам есть дело до тебя и твоего народа.
Килан напрягся. Отец Мардук знал, кем он был. Он сглотнул ком в горле, страх вспыхнул в глазах.
— Да, — он улыбнулся. — Я знаю, кто ты. Ты — потомок драконов Первой эпохи. А та девушка — твоя всадница.
Он отпрянул, а монах приблизился. Он застыл, когда ошейник засиял и опалил кожу. Энергия ударила по его телу.
— Что вы делаете? — спросил Килан с паникой, кожа задрожала.
Его тело начало менять облик без его контроля. Кости трещали в ночи.
Он закричал, попытался бежать, пока магия меняла его. Он не мог понять, что происходит, но уже стоял на палубе как дракон и сжимался, как щенок перед медведем.
Так он еще не страдал. Его сердце разбилось, грудь болела. Он не мог бежать или лететь. Он был в руках монаха.
Килан в ужасе посмотрел на отца Мардука, тот широко улыбнулся и прижал ладонь к голове Килана.
— Теперь, — сказал он, — я буду твоим всадником, а ты будешь меня слушаться.
И тут Килан понял правду об их драконах.
Они не давали монахам летать на себе. Они не были бездумными существами. Он не понимал, почему они так делали, хотя раньше правили небесами.
Отец Мардук забрался на его спину, и он понял, что так и произошло с его собратьями. Отец плакал бы от стыда, если бы увидел эту магию.
— Вверх, — приказал отец Мардук, и Килану пришлось послушаться. — Теперь я твой господин.
7
Амалия вышла из темноты корабля. Солнце ослепило ее на палубе. Она прикрыла глаза и кривилась от яркости лучей.
Ее сердце забилось при виде Килана. Она сглотнула, поражаясь тому, какой он большой. Высокий и мускулистых, он был с телом воина, был даже больше Волков. Она посмотрела на его спокойное лицо. Он был выше двух метров.
Их взгляды пересеклись, он улыбнулся ей, и она подумала, что все будет хорошо.
Отец Мардук и другие монахи в тишине следили за ними.
Она смотрела на него, ненавидя все сильнее с каждым днем. Он всегда выглядел самодовольно. Он стоял, опустив капюшон, показывая темные кудрявые волосы.
Он нашел ее, хоть она и сбежала до этого. Было больно понимать, что старания отца были напрасными. Она не могла так это оставить. Ей снился порой отец, впервые показывающий ей свои силы. Она хотела бы узнать, что они могли, почему ей не рассказывали о прошлом.
Килан встал рядом с ней и ткнул ее локтем в бок. Он склонился и шепнул:
— Они хорошо с тобой обращались?
Она кивнула, глядя на него. Было приятно быть рядом с ним, но она знала, что это не надолго.
— А с тобой?
Он пожал плечами. Он изображал спокойствие, но она видела, что что-то в нем изменилось. В его глазах появилась горечь, какой не было раньше. Что было причиной?
— Двигайтесь, — сказал монах и толкнул их копьем. Оно впилось в ее спину, и Килан схватил копье и поднял монаха в воздух.
— Осторожнее, — процедил он.
Глаза монаха расширились, Килан бросил его.
Амалия невольно улыбнулась. Даже с ошейником и цепями Килан был силен. Она не знала, понимали ли они, что делали?
Они соединили сильную команду, что хотела разрушить и стереть их секту.
Птицы летали сверху, и Амалия увидела красивый пляж, у которого они причалили. Белый песок и серебристые камни переходили в тропические деревья, что были высокими, пригибались от белых цветов и оранжевых плодов.
Ее глаза расширились. Такое она еще не видела.
Отец Мардук прошел мимо них к пристани.
— Соединишь цепи, брат Дюрик? Я не хочу повторения их сцены.
Она охнула, когда ее оттащили от Килана и сковали руки за спиной. Они не старались обращаться с ней нежно, грубые руки впивались в ее кожу. Ее поставили на колени.
Она вскрикнула, когда за ее волосы дернули, чтобы она подняла голову, и ошейник соединились с цепями на запястьях. Поза была неловкой, и она так не могла дать отпор.
С красным лицом она оглянулась. С ним поступили так же. Их толкнули к трапу, а оттуда по деревянной пристани отвели в тихую деревушку.
Когда они смогли шептаться, Амалия задела плечом руку Килана.
— Нам нужно сбежать.
Он кивнул, но взглянул на отца Мардука, что шел во главе.
— Не с этими ошейниками. Они подавляют твою магию и мою способность обращаться, — сказал он, и она невольно представила его зверем. Арос показывал ей как-то, и момент был поразительным.