Печаль окутывала ее, она поняла, что больше не увидит зеленые холмы и луга, красные от мака, Скала. Не посмотрит в глаза матери, не ощутит теплые объятия отца.
Она хотела старую жизнь. Кого-то обрадовал бы титул императрицы.
Для Амалии он был проклятием.
Замок зашумел. Она напряглась, закрыла глаза, пытаясь изменить судьбу.
— Я все сделаю. Прошу. Освободите нас с Киланом, — шептала она ветру.
Эрис и Энит не ответили. Они этого никогда не делали.
Дверь открылась, вошли четверо монахов в черном. Лиловые ленты были на их плечах, у каждого была золотая цепь с солнцем.
Она вскинула брови, их мантии отличались сегодня.
Первым шел отец Мардук. При виде него все в ней забурлило. Его темные глаза смотрели на нее, как на завоеванный трофей. Она никак не смогла бы уговорить его отпустить ее.
— Вставай, дитя. Сегодня день твоей смерти, — сказал отец Мардук. Он коснулся ее подбородка холодными руками. Она смотрела на них, смаргивая слезы.
— День смерти? — спокойно спросила Амалия.
— Верно.
Она подняла взгляд на него.
— Как у Эйко? — она не представляла, как ее будут возрождать, как игрушку для монахов.
— Нет, не как клерик Ши-син. У меня другие планы на тебя.
Она нахмурилась. Сердце колотилось.
— Ладно, — ее плечи опустились. — Я никак не могу помешать.
Он улыбнулся.
— Верно. Рад, что ты это видишь.
Она не мешала вести ее из комнаты за дверь, за которой был большой зал с куполом и алтарем. Она смотрела, как белый туман испарений заполняет зал, пахло благовониями.
— Вот, дитя. Перемена, — отец Мардук поднял руку и кивнул. — Перемена близко.
Она хотела ответить, но шелковая тряпка была во рту, она была привязана к шесту высоко над молящимися. Она смотрела на людей, глядящих на нее, и жалела их. Они были на коленях, ладони лежали на бедрах, головы были послушно опущены.
— Молитесь со мной, братья, — прогудел отец Мардук, голос отражался от каменных стен зала. — Сегодня мы пьем кровь последнего полубога, чтобы попрощаться с чумой, что расползлась по нашему миру. Со смертью последнего Эрани мы поприветствуем новую эру. Новое начало.
Амалия хотела кричать. Она закрыла глаза, а отец Мардук вытащил острый кинжал из мантии. Она была уверена, что потеряет сознание раньше, чем он ее коснется. Она этого хотела. Так не будет больно.
Гром раздался сверху, все посмотрели на небо.
В ее сердце мелькнула надежда.
Боги услышали ее?
Словно в ответ стеклянный купол разбился, и тысячи осколков полетело дождем. Она опустила голову, закрываясь от стекла. Несколько осколков задело ее лицо, но это не тревожило. Она увидела сверху драконов разных размеров и цветов, они опускались в зал и поливали его огнем.
Жар их огня согревал ее лицо, но они были тут не за ней. Судя по всему, драконы и монахи воевали, а ей не повезло быть привязанной посреди боя.
Двери в конце комнаты распахнулись, часть монахов бежала, другие остались и бились с драконами, боевые крики вызывали холод в теле Амалии.
24
Амалия потрясенно смотрела, как темные эльфы появляются за людьми. Они забегали, шипя и крича на своих языках, их броня сияла в свете огней и свеч.
От испарений вокруг сцена казалась более зловещей.
Темные эльфы были беспощадны, они зачарованными сияющими мечами резали монахов. Клинки сияли разным цветом, и эльфы умело обращались с ними.
Было странно видеть такой боевой стиль. Она училась у Волков.
Агрессия. Сила. Решимость.
Монахи были почти беззащитны против темных эльфов. Их движения были плавными, без усилий, они были ловкими черными пантерами, что охотились в джунглях. Никто не пал, пока они били монахов.
Один эльф — большой, как медведь — разрезал четверых, размахивая лезвием на шесте. Они были разрезаны пополам, он переступил их корчащиеся конечности. Один его глаз сиял, другой был под повязкой, и он искал следующую добычу.
Отец Мардук стоял перед ней, глаза его расширились от удивления. Он провел руками по волосам, раскрыв рот и побледнев.
Она молилась, чтобы дракон ударил по нему огнем, растопил у нее на глазах.
Но он кинжалом перерезал веревки, что удерживали ее на шесте, и забросил ее на плечо.
— Вон, — крикнул мужчина, указывая на отца Мардука. — Убейте гада.
Рев вызвал в ней радость. Она охнула. Она знала этот акцент.
Регард.
Ее сердце взлетело, но надежды растоптал отец Мардук, побежавший с ней по коридорам прочь от боя.
Не важно. Бой преследовал его, и она молилась, что воины догонят его и убьют.
Она отбивалась, кусалась, чтобы он бросил ее. Но бесполезно. Он крепко сжимал ее, не обращая внимания на движения, бежал по коридору к лестнице, что вела в нижнюю часть храма.
Она знала, куда они шли.
К Оазису.
25
Килан стоял у прутьев загона и ждал. До него доносились звуки хаоса. Сладкий шум боя заставлял его закрыть глаза и слушать.
Регардцы были здесь. С ними — темные эльфы.
Килан терпеливо ждал днями, надеясь, что Амалия доверится его плану.
Голос Видара зазвучал в его голове. Он ощущал его присутствие, запах Видара и остальных. Все будет хорошо, раз они прибыли. Они его освободят.
«У него императрица», — сказал Видар.
Килан издал вопль.
«У кого?».
«У отца-монаха».
Он ударил кулаками по прутьям.
«Пошли за ним остальных. А сам — ко мне, — сказал Килан. — Я хочу сам его убить».
«Хорошо, глава».
Было странно слышать, что друг детства так его зовет, но Килан теперь был лидером клана. Он ждал с кипящей кровью, лицо пылало от гнева. Если с головы Амалии упадет хоть волосок, вся пустыня ощутит его ярость.
Видар появился в ночи и опустился посреди двора. Уголки рта Килана приподнялись, он увидел Сассу на спине Видара. Она спрыгнула и побежала к его загону с сияющим камнем в руке.
Пока Видар становился человеком, Сасса протянула сквозь прутья камень Валрусса. Она нежно, как мать, коснулась лица Килана.
— Душа моей души, плоть от плоти, — сказала она. — Пришлось нести камень, а Видар летел. Это было честью.
Он кивнул, прижался лбом к ее лбу сквозь прутья, а потом силой камня освободился от гадкого ошейника.
Звон металла был музыкой в ночи, Килан отбросил его, стал драконом и разбил стены загона.
«Камень брось мне в пасть», — сказал он Сассе.
— Да, глава, — крикнула она.
Она так сделала, камень упал на его язык. От этого в крови кипела эйфория. Камень таял, его хранили веками, надеясь, что пара Эрани вернется за ним.
Настало время.
Сила растеклась по его телу, он мысленно освободил драконов вокруг, убрал их ошейники, позвал лететь с ним. Магия текла по его венам, придавала сил. Духовная руна Энит не могла с этим сравниться.
Он расправил крылья, готовый лететь.
К его удивлению, драконы покинули загоны… как мужчины и женщины с длинными золотыми бородами и волосами.
Он потрясенно выдохнул дым из ноздрей. Как давно этот клан драконов был порабощен монахами? Он не хотел представлять их страдания.
Они были разных возрастов: и подростки, и старые. Все были в мехах, одежда напоминала регардцев. Но он не понимал, откуда они.
Он в тишине смотрел, как они подходят.
Они коснулись руками его тела, говоря слова:
«Душа моей души. Плоть от плоти».
26
— Опусти меня, гад! — приказала Амалия, отец Мардук бежал по ступенькам к Оазису. — Ты не видишь, что проиграл?
Он фыркнул.
— Конечно, ты так думаешь. Глупая. Но нет, девочка, бой лишь начинается. Я тебе покажу.
Слова встревожили ее, и она молилась, чтобы он провалился.
Они добрались до низа, и отец Мардук бросился по храму, пока она пыталась освободиться. Она не перестанет, пока он ее не опустит.