А поблизости от входа в цитадель лежал Савелий.
Его серый комбинезон стал красным, из правой щеки торчал обломок железа. Кровь пузырилась, ленивыми толчками стекая на снег. Сквозь ватное облако оцепенения Виктор слышал, как Монгол вызывает по рации Дерека, но на том конце раздавался только треск помех, и Монгол страшно матерился. В сердцах отключил рацию, снял с предохранителя пистолет, после чего широкими шагами направился к упавшему вертолету – подошвы ботинок давили осколки стекла.
Стряхнув оцепенение, Виктор потянулся следом. Мириам вцепилась в его рукав, но тут же отпустила, робко побрела вслед за мужчинами.
Вертолет действительно принадлежал чужакам.
Виктор не мог припомнить ни одного рода войск в южноудельных землях, где технику окрашивали бы в оранжевые цвета. Или использовали такие зазубренные с одной стороны лопасти, будто ножи для разделки мяса. Или где эмблема, черной краской нанесенная на двери и хвост, напоминала бы насекомое: шесть лучей-ножек, вытянутые эллипсы крыльев и в брюшко вписана латинская W.
– Ждите, – велел Монгол.
И только потом осторожно заглянул в остатки кабины через зияющее отверстие, по краям обрамленное колючей бахромой стекла. Виктор тоже шагнул вперед и осторожно глянул через его плечо.
В кабине находилось двое людей. Вернее, то, что от них осталось. Тела были изуродованы и изломаны, будто пережеваны исполинскими челюстями. У пилота в лице торчали осколки стекла, но ладони намертво влипли в рычаги: до последнего момента он пытался избежать катастрофы, спасти жизнь пассажира.
Одежда мертвецов была пропитана кровью и изорвана, однако легко угадывался ее изначальный цвет – желто-коричневый, почти горчичный. Шеврон на рукаве пилота был точной копией эмблемы с обшивки вертолета.
– Это военные? – глупо спросил Виктор.
Монгол покачал головой:
– Я не знаю…
Разом вспомнились все известные легенды. И только теперь Виктор ясно осознал, что они, трое напуганных людей, находятся вдалеке от цивилизации, посреди зараженного таежного леса, а за их спинами высится молчаливая цитадель исчезнувшей культуры.
Только – исчезнувшей ли?
– Тут есть кто-то еще, – внезапно сказал Монгол.
Немудрено, что третьего пассажира вначале никто не заметил – он лежал в густой тени, завалившись набок на сиденье. Вначале Виктору показалось, что мертвец с головы до ног покрыт запекшейся кровью. Но иллюзия создавалась лишь благодаря ржавой окраске мундира. «В каких еще лесах, как не в этих, зараженных радиацией, военный камуфляж будет выкрашен в красные тона?» Тускло поблескивал черно-золотой кант. Голова с коротким ежиком выгоревших волос была опущена, глаза закрыты.
– Вдруг он еще жив? – за спиной прошептала Мириам.
Мертвец шевельнулся.
Страх океанской волной вдруг окатил Виктора, и он почувствовал, как волосы сами собой зашевелились на затылке.
«Этого не может быть. Он мертв. Точно мертв».
Такая нездоровая бледность, и заострившиеся черты лица, и впалые щеки бывают только у мертвого…
Мертвец открыл глаза.
Точнее, только один: второй был скрыт кожаной нашлепкой на узком ремне. Но и в этом единственном глазу, по цвету напоминающем желтовато-зеленую болотную ряску, полыхало столько жестокости, что ступор моментально отпустил Виктора. В одну секунду, повинуясь скорее инстинкту, нежели разуму, ученый выдернул оружие и отскочил вбок.
В тот же миг страшно грохнула и отлетела дверь вертолета. От неожиданности Виктор остолбенел, и ему хватило сил только на то, чтобы повернуть голову и увидеть, как падает Монгол. Выпущенная им обойма прошила обшивку вертолета. Сам Монгол лежал навзничь, суча ногами и хватаясь скрюченными пальцами за перерезанное горло. Рядом вскрикнула Мириам, и ее голос превратился в беспорядочное бульканье – в основании шеи торчало что-то черное, длинное, подрагивающее, похожее на тонкое копье. Виктор застыл от ужаса, глядя, как падает его спутница.
«Как же так… как же так? – крутилось в голове. – Ведь она же не нападала…»
Холодный ветер с размаху дал пощечину. Виктор поперхнулся и рефлекторно нажал на спусковой крючок. Дуло дернулось, осветилось короткой вспышкой.
«Мимо!» – пронеслась лихорадочная мысль.
В горле стало сухо, как в выкипевшем чайнике. Все это произошло в долю секунды. Округлившимися глазами Виктор видел, как приближается человек в ржавом мундире, целый и невредимый.