— А как у тебя? — спросила она.
— Я видел тебя на Акер-Брюгге в субботу, — улыбнулся он.
Она почувствовала, что краснеет.
— Ты меня видел? Почему же не подошел?
— Да ты так веселилась…
Она покраснела еще больше, схватила сумку и вытащила дневной выпуск «Афтенпостен», который прихватила с собой.
— Ты был с женой?
— Нет. — Улыбка погасла, лицо приняло уже знакомое деловитое выражение.
Он слез со стола, уселся в кресло.
— Что касается наших троих друзей…
— Да?
— Меня вызывали на ковер. Мы…
— Они недовольны ходом следствия.
Тур держал папку обеими руками, легонько похлопывая ею по колену.
— Если говорить начистоту, а сделать это придется, то надо признать, что с самого первого дня мы топчемся на месте. Все, что мы сделали, не продвинуло нас ни на миллиметр.
Он положил папку на колени, придавил ладонями.
— И через международные контакты тоже ничего?
— Ничего. Даже американцы чешут репу. Взвесили все, что сумели нарыть, и признали слишком легким. Неинтересным. Пришли к тому же выводу, что и мы сейчас.
— Что просто четыре юных искателя приключений неосторожно играли с огнем?
— Ну да, жаждали адреналина. Вместо Мега-зоны и пейнтбола играли в исламских террористов — бомбистов-смертников. Маленькая шайка ребятишек-переростков, оказавшихся далеко от родного дома, маялась от скуки.
— Выходит, долго вкалывать не придется? Нам что, предлагают бросить это дело?
— Если мы не найдем зацепок, значит, троим следователям незачем день и ночь работать впустую. Но окончательный вывод еще впереди. Фруде считает, что эта террористическая ячейка точь-в-точь такая же, какие действуют по всей Европе.
Сандра покачалась в кресле.
— Что заставляет парня с такой внешностью изучать терроризм?
— Возможно, те же силы, что заставляют молодых красивых девчонок заниматься этой проблемой?
— Можно принять это за комплимент?
— Я позволил себе отразить слегка дискриминирующее высказывание.
Сандра решила не улыбаться и достала из сумки «Финансовый вестник».
— Я кое-что тебе покажу. Сегодня мне попалась на глаза одна заметка… — Она перелистала несколько страниц. — Вот. — Она показала пальцем на заметку и протянула ему газету.
Тур прочитал:
Недавно в Осло зарегистрирована португальская компания «Глобал кэпитал», специализирующаяся на инкассовой деятельности, которая базируется на запатентованной технологии. Исп. дир. Микаель Рамм заявил, что в ближайшие месяцы компания примет до двадцати сотрудников и в кратчайшие сроки заработает на полную мощность. За «Глобал кэпитал», по сообщению Микаеля Рамма, стоит саудовский принц, а именно принц Ясир.
Тур бросил взгляд на фотографию в конце заметки — два молодых человека в костюмах. Подпись гласила, что слева исп. дир. Микаель Рамм, а рядом — его заместитель Томми Тенволд.
Тур выпрямился.
— Ну и что это?
Сандра достала из ящика стола пачку документов.
— Может, это и мелочь, но… — Она перелистала бумаги и протянула нужную Туру. Там стояло то же имя — Микаель Рамм. Справа от имени написано: «14.12–17.12» и «Джидда».
Тур снова склонился над столом и с любопытством посмотрел на Сандру:
— И?
— Фруде просил меня проверить лиц, совершавших поездки по весьма специфическим маршрутам. Микаель Рамм только что вернулся из Джидды, из Саудовской Аравии. Конечно, это не обязательно что-то значит, но…
— Ну и что?
— У Томми Тенволда есть приводы. Когда ему было… Дай-ка взгляну, — она достала еще один документ и пробежала его глазами, — около семнадцати, его арестовали за то, что они с приятелями вломились на ферму по разведению лисиц, выпустили всех животных и разгромили контору.
— Террор в защиту лисиц. Далековато от исламских бомбистов-смертников.
— Конечно, — ответила Сандра. — Но я проверила и его коллегу, Микаеля Рамма. А у него оказалось очень интересное прошлое. Взгляни-ка. — Она протянула ему бумагу.
25
В пять утра Саид скатал молитвенный коврик и открыл в спальне шторы. Постоял у окна, глядя в темноту. Шира и Тахмина встанут только через два часа. А для него день уже начался. Снова заснуть не получится. Он почти всю ночь глаз не сомкнул — все думал о коротком телефонном разговоре с матерью. Каждое слово глубоко врезалось в память. Разумеется, этот звонок — чистейшее безумие, но ему было необходимо, совершенно необходимо, услышать ее голос. Черты лица уже подернулись туманом, но приятный теплый запах матери он мог вызвать из памяти в любую минуту.
Внизу по расчищенной и освещенной дорожке спешил молодой парень с синей двухколесной тележкой, направляясь к подъезду, где жил Саид. Почтальон. Саид часто видел его из окна своей спальни. Через минуту-другую он услышит на лестнице шаги, а затем шлепок, с каким приземляется у порога утренний выпуск «Афтенпостен».
Он сел на край кровати, опустил голову.
Почему Аллах послал ему эти испытания и отправил его в эту чужую холодную страну? За что?
Разговор с матерью состоялся вчера. Возвращаясь со станции Стовнер, он зашел в магазинчик к турку, у которого были приемлемые цены на международные переговоры. Саид позвонил бывшему соседу. Изменив голос, представился сотрудником Саудовского национального коммерческого банка и спросил новый адрес и телефон своих родных. Сосед не узнал его. Новый адрес и телефон давних соседей был ему известен, и он сообщил их без промедления.
Услышав его голос, мать разрыдалась.
— Всемилостивый Аллах. Мы были уверены, что ты погиб, — прошептала она.
— Как вы? — Саид стоял, наклонившись вперед, прижимая к уху трубку. Каждое сказанное слово причиняло ему физическую боль.
— Мы…
Он слышал, как она пытается взять себя в руки.
— Саид, напрасно ты… Это было недоразумение…
— Недоразумение? Отнюдь нет!
— Ах, Саид, мальчик мой. Мы же осудили тебя… отреклись от тебя. — Она всхлипнула. — Твой отец…
— Что с отцом?
— Сердце… он…
У Саида в голове полыхнуло огнем, все тело налилось жаром. Он знал, что пора заканчивать разговор: телефон в Джидде наверняка прослушивался. Смогут ли они проследить, откуда он звонит? Может, уже и так знают, что он в Осло?
— Отец… умер?
— Нет, но он болен. Очень болен.
Саид положил трубку. В ее голосе слышался упрек. Это его вина.
Он положил трубку, заплатил и вышел на улицу, а разговор звучал в голове снова и снова.
Саид уронил голову на руки и тихо всхлипнул. Почему Аллах ниспослал ему это испытание? За что?
Он поднялся, убрал постель. Тихонько прошел в ванную. Встал под душ, открыл кран. Под струями горячей воды снова всплыло слово недоразумение. Мать сказала, это было недоразумение.
Что она имела в виду? Не было никакого недоразумения. Нура умерла, ее убил собственный муж. Самый большой мерзавец на земле. Принц Ясир задавил ее машиной, унизил ее семью, довел отца до болезни, а Саида обрек скитаться до конца дней.
Принц Ясир, этот подонок, по-прежнему купался в роскоши.
Саид закрыл кран. Вода лила с него ручьями. Он обхватил ладонью раскаленную трубу, из которой только что текла горячая вода. Сжимал руку все сильнее, погружаясь в боль, жгучую, сильную боль, которая расползалась вверх, к плечу. Стиснул зубы. Боль в ладони очищала голову от скверны. От неукротимой ненависти, разъедавшей душу. Он разжал пальцы, посмотрел на ладонь. Просто стоял и смотрел. На ладони и нижних фалангах появились белые волдыри и красные полосы.
Вот так должен выглядеть принц Ясир, подумал Саид. В белых волдырях и ожогах по всему телу, перед тем как ему медленно перережут глотку.