Я подозрительно посмотрел на доктора Фрейда, который стоял на террасе возле дома Кингстона.
"То, что о ней?"
— Что ты о ней помнишь?
Я сузил глаза. Кто, черт возьми, эта девчонка, которая думает, что может тыкать и тыкать в мою сестру?
— Давай присядем, — предложила она, и внутри меня замерцало разочарование. Это был не ее офис и не ее дом. Она не стала ждать, пока я сяду, но, должно быть, прочитала выражение моего лица, потому что добавила: «Пожалуйста. У меня был тяжелый день, когда меня вытащили из постели и притащили сюда.
«О, тебе следовало начать с этого…» Я опустился напротив нее. — Кто заставил тебя встать с постели?
«Этот страшный чувак с голубыми глазами, весь в татуировках», — пробормотала она.
Уголки моих губ дернулись. «Алексей».
«Да, он. Я не хочу иметь с ним ничего общего».
— Что ж, остается надеяться.
Нотка сарказма в моем голосе не ускользнула от нее, и она поднесла ручку к губам, внимательно наблюдая за мной.
«Есть ли надежды, которые для тебя рухнули?» — спросила она. Мой разум восстал, когда я вспомнил об этом, ментальные блоки заставили мои виски пульсировать. Чем сильнее я старался, тем сильнее становилась боль. "Ты помнишь?"
Я прищурил на нее глаза.
"Я все помню." В руках она держала блокнот, а ручка яростно скользила по странице. — Что ты записываешь?
«Просто заметки». Пока мы сидели на террасе, солнце поднималось по ясному голубому небу. «Я пытаюсь выяснить различия в ваших личностях, в вашем поведении и интересах».
Я усмехнулся, но все же дал ей столько, сколько мог, а потом это был один вопрос за другим, от которого у меня кружилась голова и гудели в ушах.
Пока она не подняла голову и не сменила тему, сказав: «А ты и Кингстон…»
— Для тебя это мистер Эшфорд, — прошипел я. Было слишком раннее утро, чтобы это дерьмо или какая-либо женщина могли находиться рядом с моим… моим Кингстоном. Да, это звучало правильно. Он был моим, и этой даме лучше исчезнуть. Он не был ее заботой. Моя очередь задавать вопросы. "Что ты здесь делаешь?" - огрызнулся я. — А откуда ты знаешь о моем близнеце?
— Кингстон… — я нахмурился, и она откашлялась, легкая улыбка дернулась на ее губах. — Простите, мистер Эшфорд ранее поделился со мной кое-какой информацией.
Почему он разговаривал с этой женщиной? Она была слишком красива, чтобы он мог этого не заметить. Затем пришло осознание. Я завидовал. Зеленоглазый монстр кипел в моей груди, готовый уничтожить любую женщину, которая могла бы представлять потенциальную угрозу. Но почему? Я не был территориальным.
— Он не имел права, — проворчал я, моя челюсть напряглась. Зачем ему что-то рассказывать совершенно незнакомому человеку? Нам придется установить некоторые основные правила по этому поводу. — И ты забудешь все, что он сказал.
"Или что?" Господи, неужели эта женщина действительно бросила мне вызов? Она желала смерти, я был в этом уверен.
Я оглядел пространство вокруг себя, рассматривая любые возможные объекты, которые можно было бы использовать в качестве оружия. Кроме столового серебра, тарелки и фарфоровой чашки ничего не было. Я вздохнул. Нож для масла не подойдет; Однажды я пытался убить им человека. У меня это не сработало. Вилка должна быть сделана. Грязно, но необходимо.
Как только я наклонился вперед, появился Кингстон, его внимание было сосредоточено на моей руке.
— Саншайн, опусти это, — приказал Кингстон, и я прищурила на него глаза. Ему лучше не защищать прекрасного доктора.
Мышца на моей челюсти дернулась. Возможно, у нас была невероятная ночь, но сегодня утром он определенно меня разозлил.
«Почему она здесь?» — прорычал я, размахивая вилкой в воздухе. — И почему ты рассказываешь ей мою историю? Наша история." Тот, который я даже не запомнил. Я не могла вспомнить его как своего телохранителя и телохранителя Луизы, и у меня возникло ощущение, будто мне не хватает конечности. — Мне это не нравится, Кингстон.
«Какой рукой ты взял вилку?»
Мои брови нахмурились от резкой смены темы. Меня нелегко было измотать, но ему каждый раз это удавалось.
Мой взгляд опустился и обнаружил, что моя левая рука сжимает вилку. «Что это…»
«Ты использовал левую руку», — сказал он. «Какой из близнецов левша?» Мой разум опустел. Я почти мог видеть, как мои невидимые ментальные стены встают на место. "Какой ваш любимый вкус мороженого?"
Я покачал головой, пытаясь очистить разум. Я поднес свободную руку к виску и откашлялся.
Образы моей матери, ломающей мне запястье каждый раз, когда я использовал левую руку, проносились в моем сознании, как искаженный фильм. Тупая боль в левом запястье пульсировала. «Не сломайся» , — повторял мой разум. Не сломайся. Не сломайся.