"Может быть." Я взмахнула ресницами.
– В ресторане ты не выглядел таким дружелюбным. Медаль за наблюдательность.
«Моя мать очень заботливая», — это все, что я сказал.
Он лениво улыбнулся. Хищно. — Ее сейчас здесь нет, детка.
Если бы он еще раз назвал меня малышкой, мне пришлось бы тут же зарезать его, к черту мой план. Глубоко вздохнув, я заставил себя не потерять сознание. От этого зависели жизни невинных женщин.
«Она не такая». Мне просто нужно было узнать день и время отправки женщин, чтобы я мог их перехватить. «Это твоя комната?» — спросила я, хлопая ресницами и кокетливо улыбаясь, сглатывая желчь, подступающую к горлу.
— Это так, — промурлыкал он, открывая дверь шире. — Хотите зайти и проверить?
Я огляделся вокруг, словно умирал от желания заглянуть глубже в его дерьмовую комнату. Тусклый желтый свет залил комнату болезненным светом, когда я посмотрел ему в глаза.
"Как тебя зовут?" Я знал каждую организацию преступного мира, каждое имя, входящее в них, но никогда не удосужился выучить имена солдат. Срок их действия истекал слишком часто.
Его глаза сузились от подозрения. "Почему ты хочешь знать?"
«Моя мама всегда говорит мне не разговаривать с незнакомцами», — ласково сказала я. — Но если ты назовешь мне свое имя, ты больше не будешь чужаком.
Мой голос был твердым и непоколебимым, но руки дрожали. Я уже делал это много раз; Мне действительно не следует так нервничать. Возможно, это добавило еще один пункт к моему списку грехов. Или, может быть, это был страх, что что-то пойдет не так.
— Я Педро, детка, — ответил он, заметно расслабляясь. «Но сегодня ты можешь звать меня Папи».
Мои губы сжались, едва сдерживая дрожь. Больно. Мне не терпелось убить этого придурка.
Если бы моя мать узнала о моих внеклассных занятиях, она бы убила меня, не моргнув глазом. Но я не мог стоять в стороне и позволить этим бедным женщинам разрушить свои жизни. Если бы я ничего не сделал, то разве я не был бы так же виноват?
Таким образом, я мог бы, по крайней мере, надеяться на скорую смерть, как только София Волкова узнает, что сделала ее дочь. Чем она и занималась уже много лет.
Сделав шаг в комнату, я быстро извлек шприц, который был надежно заправлен в бюстгальтер. Я снял крышку, наблюдая за пространством. В комнате было темно, а запах мочи был настолько сильным, что ощущался физически. Дверь в ванную, отделанную желтой плиткой, была широко открыта, за ней виднелась ванна.
Бинго.
Дверь с грохотом закрылась, а затем щелкнул замок. У меня скрутило желудок, но я держала себя в руках, осматривая каждый дюйм комнаты.
— Дерьмовая комната, — сказал я скучающим тоном. «Ваш начальник, должно быть, не слишком ценит ваши услуги, чтобы посадить вас в мотель с тараканами». Или это был таракановый мотель? Американский сленг не был моей сильной стороной. Русский был моим первым языком, гэльский был вторым. Мой формальный английский был идеальным, но на этом все и закончилось.
На следующем вздохе его высокая фигура оказалась в моем личном пространстве, и я этого предвидел.
Он навис надо мной, и, резко вздохнув, я повернула шприц в пальцах и воткнула его заостренный конец ему в шею, нажимая на поршень.
«Сука…»
Он с ревом отпрянул назад, поднял кулак и ударил меня им по лицу.
Боль пронзила мою щеку, но я упорствовал. Цена за любую ошибку, допущенную сегодня вечером, была слишком высока. Он снова отдернул кулак, но на этот раз я поймал его и вывернул ему за спину. Я поставила ногу ему на задницу, пятка с силой впилась в нее, а затем толкнула его вперед. Потеряв равновесие, он рухнул лицом на грязный ковер.
Он плюхнулся, как рыба, хватая ртом воздух и хватаясь за горло.
— Не трать силы, сука блять, — лениво протянул я, ругая его по-русски. Сукин сын. «Ты только умрешь быстрее». Он замер, и внезапно я привлек его внимание. Я уперся пяткой в его спину. «Вы были отравлены. И только у меня есть противоядие от этого». Я не знал, но ему не обязательно было это знать. «Скажите мне, где и когда произойдет следующая поставка, и я ее проведу».
Он пытался говорить, но слова выходили искаженными. Сука блять , я ему слишком большую дозу дал? Этот чувак был горой, поэтому я добавил еще унцию, на всякий случай.
Я заметил на кресле кобуру с пистолетом и небрежно подошел к ней. — Не то чтобы я тебя торопил, но яд убьет тебя ровно за десять минут, — я взглянул на часы, красные цифры сердито мигали, — через десять минут.
Я взял пистолет и обернулся, обнаружив на себе взгляд моей последней жертвы. Прошли секунды, и я смотрел на него с холодным выражением лица, пока он наконец не сломался.