Я дернулась, меня охватила ярость. «Вы все мертвы», — проревел я. "Вы все."
Никто даже не взглянул в мою сторону.
— Где твоя сестра Луиза? Голос Софии был холоднее сибирской температуры, когда она смотрела на свою дочь с ледяным выражением лица.
— Я… не… — Голос Лу был слабым. Сломанный. — Я не знаю, мама.
— София, отпусти ее, — прохрипел я, свинец застрял у меня в животе. — Лианы с нами не было.
— Лжец, — проревела София с тревожным маниакальным выражением лица. Я не мог понять, что именно, но что-то было не так.
— Это правда, — прошипела я, пуля, пробившая мое плечо, горела как ублюдок.
Дикие глаза Софии, полные ненависти, уставились на меня. «Потому что она у них», — закричала она, ее обычно идеальный серебристый шиньон растрепан, а глаза дикие. — Картель Тихуаны прикончил ее, и это твоя вина, Призрак. Лу всхлипнула, слезы текли по ее щекам, и недоверчиво покачала головой. «Ты их телохранитель, почему ты не защитил ее?»
Дыхание Лу участилось, ее глаза дико метались по охранникам матери. «Мама… я… заставила его… бежать… со мной. Лия не… п-пришла.
— Еще кислоты, — приказала София, и меня пронзил обиженный всхлип Лу. Она дрожала, но сжала руки в кулаки, пытаясь быть храброй.
Я ревел от ярости, сражаясь с цепями. Безуспешно. Вместо этого меня заставили смотреть, терпя собственные пытки.
Я скрывался в комнате без окон, казалось, несколько дней, входя и выходя.
Здравомыслие отказывалось покидать меня. Каким-то образом оно выдержало жестокость, нанесенную моему телу.
Мои конечности замерзли, живот пуст. Мое правое плечо было вывихнуто, и все мое тело кричало от боли. Я был грязным и голым. Я не мог держать голову без головокружения. Каждый вздох был агонией.
Это было не первое мое избиение. Годы были тяжелыми. Время здесь не имело никакого значения. Помогли только пытки. Пока я не встретил девушку с золотисто-карими глазами.
Девушка, которая выросла вместе со мной. Мой спаситель.
Крик разорвал дымку в моем мозгу, заставив меня открыть опухшие веки.
— Не волнуйся, Лу. Я в порядке, — хмыкнул я. За все чертовы годы пыток я так и не сломался — до сегодняшнего дня, когда ее заставили принять участие.
Я висел на веревке, которая перерезала мне запястья. Лу пришлось посмотреть мою последнюю пытку. Либо так, либо люди Софии тоже причинили ей вред.
И она много раз отказывалась – ее шрамы были тому доказательством.
— Мне очень жаль, — прохрипела она, ее крики разрывали мое сердце. Лицо у нее было розовое и покрыто пятнами, разбитые губы дрожали. София хотела ожесточить мою Лу, сделать ее равнодушной к человеческим страданиям. Но в глубине души Луиза была не такой.
"Все нормально. Ты не причинишь мне вреда, — заверил я ее, а она тряслась, как лист. Видеть ее боль было мучительно. Кровь хлынула из моих порезов, но все равно меня больше заботило ее благополучие. На самом деле она не приложила ко мне руку, но ее присутствия во время сеансов было достаточно, чтобы сломить ее.
— Со мной все в порядке, — повторил я, едва успев успокоить ее улыбкой. Прежде чем я успел сказать что-нибудь еще, меня ударил еще один удар по лицу.
«Пожалуйста, прекратите его бить», — умоляла она людей своей матери.
Другой ударил меня в живот, лишив моего дыхания. Я харкаю кровью, мое зрение затуманивается.
Крики Луизы стали преследующими, ее голос стал хриплым. Я сосредоточился на ее покрытом пятнами лице, на его лице было написано ужас. Я отказался терять сознание. Мне пришлось держаться за нее. Она начала бороться с мужчинами, которые ее держали, дав ей всего лишь дюйм, чтобы оттащить ее назад.
"Останавливаться! Пожалуйста, прекрати, — попросила она, ее глаза покраснели. Свежие слезы потекли по ее синякам на щеках. "Это я был виноват."
«Нет, это не было».
Я не мог позволить им причинить ей вред.
Я несколько раз терял сознание. В следующий раз, когда я открыл веки, наступила жуткая тишина. Я больше не был связан.
Прошли дни, возможно, недели. Я понятия не имел, как долго меня провели в тюрьме. Время было абстрактным понятием, пока я то приходил в сознание, то терял его. Каждый вздох был в агонии, и все мое тело кричало от боли в костях, которые, я был уверен, были сломаны.
Но я не сдался.
Я держался за Лу, глядя на нее, черпая силу бог знает откуда и предлагая ее обратно. Вот только она не двигалась, и какой бы кусочек надежды я ни оставил, она угасла, когда я увидел ее безжизненное тело, распростертое на грязной земле, ее длинные золотые локоны, запятнанные моей кровью.