"Почему ты здесь? И какое у вас отношение к картелю Тихуаны?
«Я здесь, чтобы убить их».
Ее глаза сверкнули от восторга. "Я тоже. Можем ли мы объединить усилия сегодня вечером?»
Зная, что будет легче согласиться, чем спорить, я кивнул в знак согласия. И не на мгновение раньше времени. Появились четверо головорезов, их взгляды устремились на труп. Потом пули начали лететь. Я вытащил Лиану через противоположную дверь, и мы оба прикрыли ее. Она сжимала свой пистолет, а я держал свой.
«Ты возьмешь двоих слева, а я возьму двоих справа», — прошептала она.
Мы без промедления наклонились, прицелились и выстрелили. Хлопнуть. Хлопнуть.
Пули пробили шеи мужчин, как будто их стрелял один и тот же человек. Хлынула кровь, и тела упали на землю.
У моего пистолета еще был глушитель, а у Лианы — нет.
"Дерьмо."
То, что произошло дальше, потрясло меня до глубины души. Ножи заменили пистолет, и она начала убивать охранников по одному. Крики наполнили воздух, кровь хлынула на полы и стены, словно гейзеры. Я с изумлением наблюдал, как она перерезала им глотки по одному.
Она стояла над последним трупом, дикая и мстительная, ее грудь вздымалась, когда она смотрела, как жизнь угасает из ее последней жертвы.
Она подняла голову, встретилась со мной взглядом, а губы скривились в дикой улыбке.
Тишина пронзила воздух между нами, громче пуль. Я не двинулся с места, и она тоже. Вместо этого она уставилась на меня, ее руки были залиты кровью, а глаза отсутствовали. Пустой. Где-то по пути эту женщину превратили в убийцу.
И впервые за всю жизнь мой член стал твердым, как камень. Я никогда не думал, что меня может возбудить женщина, убивающая так жестоко, но я был здесь и тосковал по этой женщине.
И я, черт возьми, возненавидел ее за это еще больше.
Это было предательство по отношению к сестре. Это было нарушением обещания, которое я дал самому себе. Эта похоть разъедала мою плоть, как яд, как ядовитая змея, насмехаясь над моей любовью к Лу.
Какого черта у меня болел член, когда я смотрел на нее?
Эта женщина была лишь отголоском той, которую я когда-то любил. Между нами было слишком много истории – правда, она, похоже, ничего из этого не помнила – но, учитывая то, как переплелись наши прошлого, возможно, было естественно, что мой член и мои эмоции стали предателями.
Ее сходство с Лу раздражало мой разум и тело. Находиться в ее присутствии было своего рода самоистязанием, но я не мог не жаждать этого. Жаждите ее . Эти губы… этот голос… эти глаза, которые были так похожи на глаза моей Луизы.
Это снова было разбито сердце. Напоминание о том, что я потерял.
Она наклонилась, чтобы поцеловать, но остановилась, выражение ее лица исказилось.
— Что такое, солнышко?
Я мог бы быть узником этого чертового замка в Сибири, но когда Луиза была рядом со мной, я был свободен. Она была моим личным лучом солнца, который привел меня в рай, и все, что она нужно было встать рядом со мной. Но именно когда она улыбнулась, все мои мысли ускользнули. Только она могла заглушить боль.
Она отвела глаза, ее лицо покраснело до ярко-красного цвета.
«Я никогда никого не целовала в губы», — смущенно пробормотала она. Затем ее плечи опустились. «Я никогда не целовала мальчика».
Волосы у нее были растрепаны, щеки красные, но меня всегда пленяли ее глаза. Золотой и теплый.
— Меня тоже никогда не целовали, — признался я.
Ее глаза метнулись на меня, потрясенная моим заявлением. Была одна тема, которую мы никогда не затрагивали: это сломало бы ее. Меня это тоже сломало.
Моя щека была горячей и жгло. В ушах у меня зазвенело. Я не хотел думать ни о чем из этого, когда был с ней.
"Давай не будем говорить об этом."
Она мрачно кивнула, печаль в ее глазах распотрошила меня больше, чем любой другой ужас, свидетелем которого я был. Этот мир не был создан для нас, но мы застряли в нем, пытаясь выжить и найти свет везде, где только могли. Это тяжело сказалось на всех нас, но больше всего на Лу.
София назвала ее слабой. Она не была. Лу была сострадательной и заботливой, ее мягкое сердце желало, чтобы со всеми все было в порядке. С другой стороны, ее близнец был более жестким и питал слабость только к сестре. Всех остальных она ненавидела.
Я поднес пальцы к ее мягким прядям, и запах солнечного света и теплого меда проник в мои легкие.
— Ты хочешь поцеловать меня, солнышко? Мои пальцы дрожали, когда я поднес ее волосы к носу и глубоко вдохнул.