– Не хочу! – возразил Раймунд. – Или ты забыл, что я люблю пробовать добычу прямо на охоте? Мы сегодня загнали кабана, и я сам всадил ему стрелу в сердце. Это было уже под конец охоты, и как было устоять перед искушением? Мы вырезали зверю печенку, поджарили над костром и съели по куску. Так что можно спокойно ожидать, покуда Флорестина без спешки приготовит ужин. Идем!
С этими словами барон прошел из зала в смежную комнату, служившую ему спальней, и, открыв большой старый ларь, вытащил оттуда толстую, переплетенную кожей книгу.
Глава четвертая
Во славу креста
«Ныне, в год одна тысяча двести двадцать четвертый от Рождества Христова, когда минуло двадцать пять лет со времени событий, о которых я хочу поведать потомкам, пришло радостное известие, что в своем логове умер свирепый зверь, более тридцати лет наводивший ужас на весь Восток. Мусульмане называли его демоном во плоти, а его слуг „стрелами шайтана“. Хасан ас-Саббах сгинул в преисподнюю! И как бы хотелось верить, что с его кончиной исчезнет и страшная община, которую он волей Врага рода человеческого создал и столько времени возглавлял!»
Красный! На ярком солнце песок красный! Словно горит! Переведя дыхание, Эдгар глотнул воды и передал флягу Салеху.
Сам между тем снял шлем, приподнял с шеи железную бармицу[9] и промокнул платком струйки пота. Пот, однако, потек еще обильнее.
– Сок твоего тела смягчает жар! – улыбнулся Салех и откинул с лица широкий конец тюрбана. Лицо араба было почти коричневое, а в рамке короткой черной бороды казалось еще темнее. Зато зубы юноши сверкали белизной.
– На дороге никого! – обеспокоенно проговорил он, глянув на полосу утоптанной земли, белеющую меж красноватых пятен песка.
– Дорога пуста, – согласился рыцарь Эдгар, удерживая коня. – Тебя это тревожит, Салех?
– Не зови меня так! – Молодой араб вновь улыбнулся. – Я принял веру Христа, и теперь мое имя – Иоанн! Да, если она опустела, значит, в Мосуле что-то стряслось!
Эдгар посмотрел на юношу.
– Ты думаешь, нам лучше туда не ехать? Но я не могу нарушить приказ Балдуина! Эмир Али-Аласар обещал нам хлеб, лекарства и соль. От этого зависит продолжение похода к Иерусалиму.
– Знаешь что? – Салех-Иоанн глянул из-под руки на пустынный горизонт. – Позволь, я доберусь до города и разузнаю, как там дела. Ты поедешь следом, сделаешь привал возле колодца. А вечером я прискачу к тебе.
Эдгар нахмурился:
– Не в обычае это рыцарей...
– Да, да, я знаю! Но твоя задача слишком важна. Никто не считает льва трусом оттого, что он караулит в засаде.
– Хорошо, – вздохнул рыцарь. – Но, прошу тебя, до заката будь у колодца.
... Шум раздавался за холмом, возле которого, как он полагал, находился колодец. Ухо воина уловило знакомый лязг железа.
– Салех! – воскликнул молодой человек и пустил коня вскачь.
Однако он ошибся. Сражение и впрямь шло, но его друга там не было. Десятка полтора всадников, одетых в черное, обступили четырех воинов. Те отбивались, хотя силы были слишком неравны. Несколько тел уже распростерлись на песке – потери понесли и те, и другие...
– Сарацины! Проклятые разбойники! – прошептал Эдгар, узнав черных всадников. – Но кого они грабят?
Один из защищавшихся обернулся, и рыцарь рассмотрел его щит с алым полумесяцем и двенадцатиконечной звездой.
– Воины эмира Али-Аласара! – Крестоносец, выхватив меч, бросился вперед.
Среди крестоносцев гремела молва об отваге молодого барона Эдгара из Оверни. Он вырос в седле с оружием в руках. Спустя полчаса десятеро сарацин лежали пораженные, оставшиеся обратились в бегство. Но и из воинов эмира в живых остался лишь тот, на чьем щите красовались звезда и полумесяц.
– Я твой должник, христианин! – Крикнул воин, поворачиваясь к Эдгару.
Тут черная тень метнулась возле камней и копье вонзилось в спину араба, сбив его с седла на землю.
Эдгар не стал поддерживать упавшего – он видел, что рана смертельна. Всадник помчался к скалам и спустя несколько мгновений меч рыцаря рассек голову сарацина.
Спешившись, крестоносец вернулся к месту битвы и наклонился над умирающим. Холодеющая рука сжала запястье француза.
– Пре... ду... преди отца! Это – слуги Старца Горы... Он узнал, что мы помогаем христианам... Я – Абу-Карим, сын эмира...
– Бедный юноша, почти мальчик, – вздохнул рыцарь, вглядываясь в лицо араба. Эдгар перекрестился и закрыл убитому глаза.
Конь Эдгара заржал. Молодой человек вновь выхватил меч, прыгнул в седло... И едва не опоздал! Всадник мчался на него, уклониться от столкновения было невозможно. Они сшиблись, скрестив мечи. Рассмотрев противника, крестоносец понял, что это не сарацин. По одежде и вооружению он больше походил на подданного эмира Али-Аласара.
– Что тебе надо? – крикнул Эдгар. – Мы не враги!
– Ты убил моего брата, неверный пес! И ты умрешь!
В это время конец тюрбана, прикрывавший лицо всадника, упал, и крестоносцу показалось, что погибший Абу-Карим восстал – юный воин был его копией!
Француз осадил коня:
– Это не я! Клянусь Девой Марией, я сражался на стороне Абу-Карима против сарацин и пытался спасти его, но врагов было слишком много!
Юноша опустил руку с мечом.
– Кто ты такой?
– Эдгар из Оверни, рыцарь Святого Креста. Меня послал к эмиру Мосула Али-Аласару благородный Балдуин, первый меж рыцарями.
– Можешь не спешить, – отозвался араб. – Эмир убит семь дней назад. Мой брат Карим не знал этого – отец послал его с посольством в Басру, и он как раз возвращался оттуда...
Юноша соскочил с седла и подошел к телам убитых сарацин. Его лицо выражало не гнев, а беспредельное отвращение.
– Берегись!
Эдгар заметил, как один из лежащих привстал, и в воздухе сверкнуло лезвие. Рыцарь взмахнул мечом, клинок отбил нож, и тот лишь скользнул по виску араба.
– Собака! – крикнул брат Карима.
Сабля с изогнутым концом взметнулась, опустилась – и голова сарацина покатилась по земле.
– Ты спас мне жизнь, – проговорил юноша. – Хотя лучше бы ты успел спасти брата.
– У тебя кровь на лице. – Эдгар соскочил с седла и подошел к воину. – Дай я ее остановлю. Не то при такой жаре... – Он умолк, слова застряли у него в горле. Нож не только оцарапал висок воина, но и зацепил бороду. И... левая часть бороды повисла, как тряпица. На щеках воина, гладких, бархатистых, никогда не росли волосы!
– Что так смотришь? Или тебе неведомо, что на женщину-мусульманку смотреть нельзя?
– А носить мужскую одежду, ездить в седле, выходит, можно? Ты чуть не убила меня, а теперь решила вспомнить о стыдливости! Кто ты такая?
– Абриза, дочь эмира. Мы с Каримом – близнецы. И у нас еще трое братьев и две сестры. Теперь остались только я и Лейла. Остальных убили эти шакалы.
– Кто они? – Эдгар приложил к ране девушки платок. – Я думал – обычные грабители-сарацины.
– Сарацины, но необычные. Ты слышал когда-нибудь слово «ассанины»?
Рыцарь изумленно посмотрел на девушку.
– Вот как! Да, слышал. Говорят, это общество безумцев – малочисленное и замкнутое.
– Малочисленное? – Абриза усмехнулась. – Никто не знает, сколько их на самом деле. Кто говорит, что пятнадцать тысяч, кто насчитывает пятьдесят. Их вождь Хасан ас-Саббах обитает в горах Персии, в тайном убежище, но его люди рыщут повсюду... Они называют себя воинами Аллаха, а на самом деле это просто убийцы, коварные и безжалостные! Старец выносит смертные приговоры всем, кто не подчинится его воле...
– Значит, убийства, о которых с таким страхом говорят мусульмане...
– Не только мусульмане, рыцарь! «Стрелы шайтана», как называл их мой отец, добираются и до христианских правителей. Отец заключил союз с Балдуином и тем обрек себя на смерть... Я была на охоте, а вернувшись, нашла убитыми отца, мать, братьев, одну из сестер... Лейла спряталась в конюшне. И они называют себя мусульманами! Разве воины Аллаха воюют с женщинами и детьми?!