Все же не выдержав, Маркус расхохотался.
— Ой, да заткнись, — пробурчала Ами, поливая Проныру.
Видимо, всерьез решила отмыть кота.
— Зачем, черт побери, ты вздумала его купать?
— Он вернулся сегодня домой, испачканный в… даже знать не хочу, в чем. А запах…
— Какой запах?
— Мочи. — Она поморщилась от отвращения.
Маркус опять засмеялся:
— Почему ты его не помыла в раковине?
— Я пыталась, но он убегал! А тут ему некуда деться.
Проныра подвигал тощим задом и снова поджал лапы, явно настраиваясь на очередной полет.
— Ладно, ладно! — Ами потянулась к двери. — Ты достаточно чистый. — И посмотрела Маркусу в глаза: — Высуши его, пожалуйста.
Кивнув, он схватил полотенце и поймал кота, который выскочил из ванны, едва дверца открылась.
— А ты как? — спросил Маркус, заворачивая извивающегося и раздраженного питомца.
Ами прищурилась:
— Я могу вытереться сама, благодарю. — Затем оглядела себя и скривилась. — После того, как приму душ. Ужас. Я выйду через несколько минут.
И тут же возбуждение, которое мучило Маркуса все утро, вернулось.
Хмурясь, он вышел в коридор, закрыл дверь и двинулся в гостиную.
— Не сработает, — сообщил по пути Проныре, который смотрел на него бледно-зелеными глазами с облегчением и обвинением.
Вытирая злого кота, Маркус решил приложить все усилия, чтобы избегать своего нового аколита.
***
Ами не видела Маркуса два дня со вторника, когда купала Проныру.
Неужели рассердился из-за такого пустяка?
Хотя, скорее всего, просто надеялся, что если будет избегать ее и мешать выполнять свою работу, то она в сердцах отсюда съедет.
В коридоре скрипнула половица.
Ами повернула голову.
Ага!
На цыпочках она вышла из кабинета, прокралась в оружейную и как раз застала момент, когда Маркус — в одних носках, боксерах и футболке — натягивал особые штаны, полностью защищающие от солнца.
Хитрый жук. Наверное, решил, что днем Ами спит, и одолжил один из костюмов Алансонов, собираясь смыться до того, как она проснулась.
— Так рано уходишь?
Страж вскинул голову. На красивом лице промелькнуло раздражение, но он тут же отвернулся.
И пока натягивал штаны, Ами разглядывала его бедра. Мускулистые, покрытые курчавыми темными волосками.
По телу прокатился жар. Интересно, на ощупь они мягкие или жесткие?
Прежде, чем она успела задуматься о том, что скрывалось в черных шелковых боксерах, их прикрыла плотная одежда.
Ами приблизилась и схватила резиновую рубашку, пока Маркус застегивал штаны. Одежда напоминала костюм для ныряния, но на ощупь скорее походила на автомобильную шину. Обычно бессмертным не нравились такие костюмы из-за жары и неудобства, значит, Маркус отчаянно желал ускользнуть, раз собирался провести в этом всю ночь.
Увидев, что Ами протягивает ему расстегнутую спереди рубашку, он нахмурился.
Развернулся, сунул руки в рукава и позволил ей натянуть резину на широкие плечи.
— Тебе стоило бы поохотиться сегодня в Уинстон-Сейлеме. За последние сорок восемь часов там пропало несколько человек. Вампиры либо охотятся, либо пополняют свои ряды.
Страж что-то проворчал и вновь встал к ней лицом.
Ами отодвинулась его ладони и сама застегнула рубашку. Смирившись, Маркус нетерпеливо ждал, пока на него навесят короткие мечи и кинжалы.
Его глаза снова слегка сияли.
— Хочешь поесть перед уходом? — хрипло спросила Ами под пристальным взглядом, который тут же полыхнул янтарем
— Нет.
Она кивнула и схватила маску, входившую в защитный костюм. Затем, чувствуя, как ускоряется пульс, встала на цыпочки и отвела со лба Маркуса мягкие волосы.
Его глаза засветились еще ярче, зубы сжались,
Ами нервно сглотнула и осторожно опустила маску на его лицо и шелковистые волосы цвета вороного крыла.
Маркус не отрывал от нее взгляда, поправляя маску.
Повисло напряженное молчание, длившееся, казалось, несколько минут.
А после он вышел из комнаты и дома, не говоря ни слова.
Выдохнув, Ами прислонилась к дверце шкафа.
***
В пятницу вечером, поднявшись по лестнице из подвала, Маркус замер на площадке, тихо приоткрыл дверь и выглянул в тускло освещенный коридор. Во всех комнатах было пусто и темно, а свет исходил из большой гостиной. Ступени, ведущие на второй этаж, тоже тонули во тьме.
Маркус шагнул в коридор и бесшумно закрыл за собой дверь.
В гостиной негромко играла стереосистема. Этта Джеймс проникновенно исполняла одну из его любимых песен: «Наконец-то!».