— То есть, нет. Я… доволен тобой, — продолжил Маркус поспокойнее и даже робко улыбнулся.
— Правда?
— Да.
Ага, конечно.
— Тогда почему ты решил, что Сет?..
— Ты так и не ответила, что здесь забыла, — перебил страж.
Ами надеялась, что он уже об этом забыл.
— Я…
«Почувствовала, что ты в опасности, и следовала за ощущениями прямо к тебе». Но в этом лучше не признаваться. Маркус знал, что она не одаренная и не бессмертная, и вряд ли поверит в ее женскую интуицию. Ами посмотрела на свой охотничий наряд:
— Я собиралась посоревноваться с Дарнелом.
И глянула на стража из-под ресниц — а вдруг купился?
Маркус улыбнулся и покачал головой:
— Ты и правда не умеешь врать.
— Кто тебе сказал?
Ами пыталась научиться, черт побери! И она не виновата, что ложь ей не дается.
Карие глаза Маркуса заблестели, и он рассмеялся. Но тут же крякнул и, поморщившись от боли, осторожно коснулся рукой груди сбоку.
— Ами, я тебя не оскорблял, поверь.
Ами нахмурилась:
— Что случилось? Ты ранен?
— Да, по-моему, пару ребер сломал. Они исцеляются, но все равно жутко болят.
Шагнув вперед, она отвела его руку и приложила свою. Под черной трикотажной рубашкой плоть была теплой и мускулистой. Ами затаила дыхание, чувствуя покалывание.
Зная про острый слух бессмертных, она подняла голову, чтобы проверить, заметил ли Маркус, и с трудом сглотнула, когда встретила его проницательный взгляд.
«Просто представь, что он Сет».
Но не тут-то было. Ами совсем не привыкла касаться мужчин. Ее народ запрещал такой обычный и естественный контакт. После спасения, едва она преодолела страх перед Сетом, Дэвидом и Дарнелом, самой удивительной частью ее новой жизни стало то, что мужчины касались Ами добровольно… и от нее ждали того же. Конечно, платонически. Никто из них на нее в ином ключе не претендовал. Все трое были просто нежными, спокойно обнимали и целовали в лоб (Сету и Дэвиду из-за огромного роста приходилось слишком сгибаться, чтобы поцеловать в щеку).
Хоть и не сразу, но Ами научилась не шарахаться от подобной фамильярности и вообще теперь с наслаждением выражала свою привязанность.
Но Маркус — другое дело. Прикосновения к нему казались… очень интимными, заставляя сердце биться чаще. Вот как сейчас.
Ами провела ладонью от мускулистой груди к крепкому животу. Маркус вновь крякнул, его голова и грудь слегка дернулись, когда она коснулась больного места.
— Тут?
— Да.
— И тут?
— Хм. Да.
— Два сломаны, но остальные вроде нет. Только слева?
— Нет.
Ами положила вторую руку на его грудь и продолжила осмотр.
Маркус хмыкнул, чуть склонившись к ней.
Ами нахмурилась. Как это случилось? Неужели он въехал в дерево на мотоцикле?
Подняв голову, она чуть не задохнулась. Глаза Маркуса горели теплым мягким янтарем и разглядывали то ее лицо, то руки на его груди.
Их объяла тишина, нарушаемая лишь стрекотанием насекомых и других ночных созданий.
— Ты в порядке? — спросила Ами после долгого молчания.
— Да.
— Твои глаза сияют, — прошептала она.
И удивилась его реакции. Опустив веки, чтобы скрыть сияние, Маркус отвернулся, будто от смущения.
— Это… это ничего. Всего лишь боль. — Он слегка сжал и отстранил ее руки.
Ами почувствовала, что краснеет.
— Чтобы исцелить твои ребра, нужна кровь.
Маркус посмотрел на бьющуюся на ее шее жилку и криво улыбнулся:
— Сумка, которую ты мне дала, пропала в аварии. И Сет говорил, что от тебя пить нельзя.
Мысль, что он коснется теплыми мягкими губами ее горла, вызвала уже очень знакомый трепет внизу живота.
— Вообще-то, я не имела в виду себя. У меня забитый холодильник на заднем сиденье.
Маркус отпустил ее правое запястье, но все еще сжимал левое, не дав Ами пойти за холодильником.
Она вопросительно вскинула брови.
— Ами, ты меня боишься?
— Нет.
И это было правдой, хотя сначала боялась. После того, как монстры, к которым она пришла по-дружески, обманули и схватили ее, Ами начала опасаться незнакомцев. Но Маркус, даже не желая видеть ее в своем доме, сегодня впервые выказал гнев. Обычно же он изо всех сил ее избегал и лишь расстраивался, когда не удавалось.
По мнению Ами, Маркусу очень шло разочарование.
Прищуренными глазами он смотрел на нее с достаточным интересом, чтобы пощекотать нервы.
Маркус начал что-то говорить, но вдруг выпрямился, закрыл рот и нахмурился. Затем осмотрел деревья к западу возле «Хаябусы», повернулся на юг и, откинув голову назад, зажмурился и глубоко вдохнул, будто хищник в поисках запаха жертвы.