Ами не избежать безвременной смерти. А судя по недавним событиям, ее конец будет внезапным и жестоким.
И если Маркус ее полюбит, то, потеряв, утратит остатки своей темной души.
***
Даже не видя Маркуса из-за дивана, Ами все равно почувствовала его присутствие. Он был… словно жар солнца, проникал под кожу, согревая кровь и ускоряя пульс.
Выключив iPod, она стянула наушники на шею.
— Ты этого не видел.
— Как скажешь, грациозная моя.
Ами рассмеялась и оперлась на спинку дивана, чтобы попробовать встать на ноги.
Как всегда при виде Маркуса, она затаила дыхание. Именно так Ами представляла себе идеального мужчину: вьющиеся черные волосы, вечно спадающие на глаза теплой волной. Широкие плечи, заполняющие дверной проем. Мускулистые живот и тело, от которых у Ами внутри все екало, когда она случайно его касалась, помогая облачиться в броню на еженощную охоту.
Как ни странно, но как только Маркус расслабился и стал с ней дружить, Ами стала им восхищаться, по крупицам узнавая характер стража. Теперь ей еще больше хотелось его коснуться.
— У тебя какая-то причина портить мои превосходные полы столь странным способом?
Ами опустила глаза на ярко-белые ролики и снова взглянула на Маркуса:
— Я решила, что неплохо бы прокатиться.
Вот так. Естественно, жизнерадостно. Пусть думает, что у нее из-за роликов коленки дрожат.
Маркус еле заметно улыбнулся, демонстрируя ямочку на левой щеке, и колени Ами ослабли еще больше.
— Сегодня звонил Дарнел, — сообщила она, обошла диван и, как можно аккуратнее, заскользила по полу к стражу.
Его взгляд стал острым.
— Да?
Она кивнула. В последнее время Маркус странно реагировал на упоминания о Дарнеле, Дэвиде и Сете. Ами не знала почему.
— Он…
И тут колесики конька зацепились за край большого вышитого ковра. Ами взмахнула руками, чтобы сохранить равновесие, но тщетно. Она в отчаянии попыталась затормозить, но лишь неловко сделала пару шагов на цыпочках и упала… прямо в объятия Маркуса, который успел ее подхватить.
Им удалось устоять, однако, попытавшись выпрямиться, Ами случайно поставила ему подножку и сама полетела назад.
Маркус молниеносно прижал ее к себе и обхватил большой ладонью затылок за миг до того, как они рухнули на пол.
Вернее, он рухнул, стукнувшись коленями и локтями о твердый бамбуковый пол. Ами даже не коснулась паркета. Однако, чувствовала себя так, будто из нее выбили весь воздух.
Ее грудь прижималась к его груди, живот — к его мускулистому животу. Одно из твердых бедер Маркуса оказалось между ног Ами, поддерживая его вес и не давая ей оказаться на полу.
Ее сердце бешено забилось, а дар речи пропал.
— Ты в порядке? — Не выпуская Ами, Маркус чуть отстранился и уставился на нее.
Она кивнула, задыхаясь.
Маркус нахмурился:
— Уверена?
Ами снова кивнула.
Он был таким сильным и красивым.
Маркус нахмурился еще сильнее:
— Ты молчишь, а это плохой признак. Почему ты молчишь?
Она тяжело вздохнула, пытаясь выдать хоть жалкое объяснение, но замерла, стоило ощутить его запах, от которого кровь вскипела, а голова закружилась.
Он никогда не пользовался парфюмом. Как мужчина может пахнуть так… Ами снова вздохнула… так заманчиво?
Он пошевелился и случайно потерся о ее грудь. Соски напряглись, по венам растекся жар. Ами опустила взгляд на его губы и облизнула собственные, представив, как попробует Маркуса на вкус.
Он обнял ее крепче.
Посмотрев ему в глаза, Ами с удовольствием заметила в них огонь желания, — теперь она знала, что это такое. Они светились тем же неземным светом, что и в бою.
Маркус медленно опустил голову.
Волнение Ами утроилось.
Неужели он ее поцелует? Неужели она наконец ощутит, насколько мягкий у него рот? Почувствует его вкус? Узнает, екнет ли ее сердце при первом же прикосновении? У нее не было времени насладиться первым поцелуем и отпраздновать триумф на поле битвы.
Его губы находились в миллиметрах от ее собственных. Маркус застыл и закрыл глаза. Сжал ее волосы в кулаке. Затем выругался, отвернулся и уткнулся лицом в изгиб ее шеи.
Сперва Ами заволновалась, что он нарушит непреложное правило Сета и возьмет ее кровь. А когда ожидание затянулось, поняла, что страж просто пытается обрести самообладание.
Какая досада.
Отстранившись, Маркус грациозно поднялся с ней на руках и отнес на диван. Красивое лицо не выдавало никаких признаков эмоций, за исключением напрягшейся челюсти, но было непонятно, о чем он думает.