Он с трудом добрался до гостиной.
Придется снова уйти. Только нужно дождаться, пока откроется второе дыхание.
Маркус осторожно опустился на удобный диван цвета сливок, смежил веки и глубоко вздохнул.
Дзинь-дзинь.
Он открыл глаза и посмотрел на часы на каминной полке. Кто может звонить в полпятого утра? И почему Маркус не услышал его приближения? Неужели так ослаб?
Дзинь-дзинь.
Вряд ли незваный гость явился с добрыми намерениями.
Дзинь-дзинь.
И когда он перестанет жать на чертов звонок и решит войти без позволения, его ждет неприятный сюрприз.
Маркус немного приободрился. Охотиться не придется. Можно будет перекусить взломщиком.
Дзинь-дзинь!
Если только этот гад уже завяжет маяться дурью и примется за дело.
Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, дзинь-дзинь!
Зарычав от досады, Маркус вскочил с дивана и бросился к двери.
Ладно, не совсем бросился, скорее решительно поковылял. И без сомнения, еще пожалеет о затраченных усилиях, но боль и постоянная трель звонка вывели его из себя.
Готовый напугать мучителя, Маркус распахнул дверь и застыл:
— А, это ты.
Не обращая внимания на ворчливое приветствие, гость вскинул черную бровь:
— Мы не в духе?
Маркус пробормотал что-то нелицеприятное, отвернулся и похромал обратно к дивану.
Сет закрыл дверь.
— Не просветишь, что сегодня случилось?
— Минутку, — выдавил Маркус, стискивая зубы от боли. О да, нога точно сломана.
— Как хочешь, — отозвался гость с неизвестным акцентом. Русским? Ближневосточным? Южно-африканским? Ни один не подходил.
Сцепив руки за спиной, Сет тоже двинулся в гостиную. Он был на голову выше Маркуса (рост которого насчитывал метр восемьдесят пять), черные волосы собраны в хвост, достающий почти до ягодиц. Прямой нос, упрямый подбородок, глаза такого темно-карего цвета, что казались черными.
Как и Маркус, он облачился в темное: брюки, водолазку и длинное пальто. Прекрасно сидящая одежда отменного качества. Великолепный загар.
Маркус нахмурился. «Мог бы и помощь предложить».
— Я доказываю свою точку зрения, — тихо заметил Сет.
Потрясающе.
— Прекрати читать мои мысли.
— Как только ты их приглушишь.
Маркус ничего не ответил, продолжая медленно двигаться в гостиную.
Сет был командиром бессмертных стражей. Их учителем и судьей, если кто-то нарушал установленные им границы.
Он искал бессмертных, большинство из которых обратили против воли, и показывал им, как теперь жить. Объяснял, что вампиризм — результат паразитического симбиотического вируса, что чудесным образом изменял их тела, однако требовал регулярных вливаний крови. Учил сдерживать эту потребность, тем самым усиливая подопечных.
Тренировал и направлял.
Сет был первым, самым старшим (хоть и выглядел не старше тридцати) и наиболее способным среди стражей. Настолько сильным, что, в отличие от других, мог выходить днем и не испытывать никакого дискомфорта.
Маркус со стоном упал на диванные подушки и поморщился, осознав, что испачкал их.
— Вряд ли ты захватил кровь.
Сет безмятежно улыбнулся и прислонился к каминной палке:
— Лишней нет.
Конечно. Маркусу нужно было что-то предпринять и поскорее. Несколько ран все еще кровоточили, ослабляя его. И коли в дом не вломился никакой чужак, придется выйти и покормиться.
— И зачем ты сюда явился?
Стоило Сету хитро усмехнуться, Маркус тут же почувствовал беспокойство.
— Хочу тебя кое с кем познакомить.
***
Ожидая, когда ее позовут, Ами закусила нижнюю губу, посмотрела на запястье и тихонько выругалась, заметив отсутствие часов на темно-синем свитере. Опять забыла.
Как давно Сет вошел в этот красивый двухэтажный дом? Десять минут назад? Двадцать? Пятьдесят?
Она спустилась с крыльца и походила туда-сюда по дорожке. Дом находился в нескольких милях от Гринсборо. Здесь люди селились подальше друг от друга, так что никто ничего не видел и не слышал.
Здание из красноватого кирпича с гаражом на две машины. Медная предохранительная пластинка украшала блестящую черную дверь. А вот двором… можно было и заняться. Полно листьев и сосновой хвои.
Траву следовало подстричь и выполоть сорняки. Если оставить все, как есть, побеги вскоре проползут на тротуар, пытаясь занять и его. Ами рассеянно попинала травинки, проходя по дорожке в сороковой-пятидесятый раз.
Похолодало. Поежившись, она пожалела, что выбросила куртку, лишь бы Сет не увидел пятен крови.
Наконец в голове раздался его приятный голос: