— Я тоже.
Она положила руки ему на грудь и ощутила, как его теплые мышцы дернулись под майкой.
— Ами…
— Да?
У Маркуса такая широкая, твердая и сильная грудь.
— Я знаю, ты говорила, что не любишь вспоминать о прошлом…
Ее пальцы чуть стиснули хлопковую ткань.
— Однако мне нужно кое о чем спросить.
Маркус выяснил ее секрет. Наверняка ее ненормальное поведение навело его на эту мысль, несмотря на все ее попытки влиться в общество. Она шесть дней не спала, но вела себя как обычно, не выказывая ни раздражения, ни растерянности, а потом потеряла сознание и сутки проспала как убитая. Кто способен на такое?
И не только это. Ами не знала и не понимала общеизвестные вещи. Она надеялась, что Маркус не заметит странностей, но зря. Теперь он попросит подтвердить свою догадку, и его отношение к ней изменится.
Ами напряглась, стоило Маркусу глубоко вздохнуть.
— Что у тебя с Сетом?
Удивленная Ами посмотрела ему в глаза.
— Ты о чем?
— Какие чувства ты к нему испытываешь?
— Я люблю его. — И когда Маркус сжал ее бедра до боли, поняла, что ввела его в заблуждение. — Ты не так понял… Я отношусь к Сету, как ты относился к Роберту. — Она разжала пальцы, которые так и остались лежать на его груди. — Я потеряла семью. — Вот и все, что она могла ему сказать, не открыв всей правды, хотя ей стало больно. Горло сдавило, глаза налились слезами. Когда она уже свыкнется с тем, что больше никогда не услышит смех братьев, матери, отца? — Сет, Дэвид и Дарнел стали моей новой семьей. Я люблю их всех, как братьев.
— Прости. — Маркус обнял ее крепче. — Я не хотел бередить печальные воспоминания. Роланд считает, что вы с Сетом — любовники.
— Что? — изумилась Ами.
Маркус отстранился, грустно улыбаясь и гладя ее по волосам.
— Только потому, что я не знал, прав ли Роланд, я и не втащил тебя с собой в душ, когда мы приехали домой.
Румянец снова покрыл ее шею и щеки.
— А теперь я признаюсь еще в одном своем страхе, — сказал Маркус, улыбаясь и касаясь ее порозовевшей кожи.
Ами, с колотящимся сердцем, попыталась заговорить и не сумела.
В его блестящих глазах появилась страсть, он опустил голову и коснулся губами ее губ сперва нежно, а потом с всевозрастающим голодом. Маркус крепче обнял ее, Ами встала на цыпочки и обняла его за шею.
Он чуть отступил.
— Я боюсь переводить наши отношения на новый уровень.
Ами озадаченно уставилась на него.
— Почему? Ты ведь уже был в отношениях.
И только выпалив это, она выругала себя за то, что сказала, не думая.
Он улыбнулся.
— Не пугайся так, я уже понял, что ты девственница.
Вот и еще одна особенность, отличавшая ее от других.
Маркус покачал ее в объятиях.
— Расслабься, Ами, ты будто считаешь свою невинность недостатком.
— А разве нет? Ты не считаешь меня… чудачкой? Быть девственницей в моем возрасте?
Хотя ему-то ее истинный возраст не известен.
Маркус коснулся губами ее щеки и шеи.
— Мне восемьсот лет, Ами. В моей юности и несколько столетий спустя женщины должны были сохранять целомудрие до брака, независимо от того, когда произойдет сие событие — в четырнадцать лет или в сорок. И твоя нетронутость совершенно естественна для меня. И даже если бы мой возраст соответствовал внешности… я взрослый мужчина, а не подросток. И не стану смеяться над тобой за то, что ты проявила сдержанность и проницательность в предыдущих отношениях.
Только не говори. Не говори.
— У меня еще не было близких отношений. «Черт побери! Зачем только сказала!»
Маркус застыл.
— Совсем?
Ами покачала головой.
— До встречи с тобой я ни с кем не хотела таких отношений.
Застонав, он завладел ее губами в страстном поцелуе.
Ами ахнула, впервые испытывая настолько чувственные ласки его языка.
Склонившись, Маркус прижал ее к груди.
Прохладный ветерок коснулся лица и растрепал волосы. Когда Ами открыла глаза, они уже находились в спальне на нижнем этаже. Комната была выдержана в бордовых тонах, обставлена черной мебелью и украшена картинами импрессионизма и растениями, которым не нужно естественное освещение. Ами с удивлением и облегчением отметила, что на стенах не было изображений с Бетани. Маркус опустил драгоценную ношу на пол.
И обхватил ее лицо руками.
Ами нравились его ладони, такие большие по сравнению с ее руками и всегда теплые, хотя температура его тела ниже, чем у людей.
Маркус посмотрел на нее радужными глазами.
— Ты уверена, что хочешь?