— Ты тоже.
— Ты же знаешь, я не предам твое доверие.
— Я о том, что ты не открыл ему правду о себе. О том, кто ты и что ты такое.
Ами стала первой за тысячелетия, с кем Сет разоткровенничался, а потом даже понять не мог, зачем это сделал.
— Ты же знаешь, что мне нельзя.
— Причина в том, что если он или остальные бессмертные проболтаются, то за тобой будут охотиться даже больше, чем если выяснится о генетические отличиях бессмертных?
— Верно.
— А почему ты считаешь, что меня ждет иная судьба, если откроется моя природа?
— Маркус тебя не предаст, как и я.
— Однако ты считаешь, что он предаст тебя, и поэтому не рассказал ему?
Сет попытался пояснить, в чем разница.
— Ами, пары делятся секретами. Без сомнения, у вас с Маркусом уже есть парочка тайн. — Например, то, что познакомились они вовсе не в доме Маркуса в ту ночь, когда Сет назначил Ами его аколитом. — Чем ближе отношения, тем больше секретов. Если бы я рассказал Маркусу об источнике его уникального ДНК, разве бы он не поделился с тобой сведениями?
— Если бы ты ему запретил…
— Ему было бы неприятно скрывать от тебя эту информацию.
— Но я уже знаю.
— Да. И Маркус всего лишь один из бессмертных. Если я откроюсь ему, то должен открыться и остальным. В противном случае, это будет нечестно. И не все бессмертные живут одни. У некоторых есть возлюбленные, с которыми захочется поделиться. Если они доверятся не тому человеку, расскажут правду злодею, — а такое не исключено, — произойдет катастрофа.
Маркус уже жаловался, что история обычно повторяется. Сету не хотелось снова проходить через подобное, он прекрасно усвоил урок.
— Жалеешь, что рассказал мне? — спросила Ами.
Сет улыбнулся.
— Нет. Но понятия не имею, почему это сделал. Возможно, я отчего-то знал, что только с тобой могу поделиться, ведь твоя ситуация тоже не проста.
— Сет, я тебя не предам.
— И я тебя.
Опустив голову, она сжала руки на коленях.
— Я на мгновение подумала, что ты собираешься рассказать Маркусу обо мне и поэтому закрылся с ним здесь.
— Я хотел сохранить секретность. Он желал узнать, не одаренная ли ты.
Ами нахмурилась.
— Я уже сказала ему, что не одаренная.
Сет коснулся ее рук.
— Маркус подозревает, что ты особенная Ами. Тебе надо открыть ему правду.
— Не могу. Он посчитает меня ненормальной.
— Ничего подобного.
— Ты не знаешь, как он отреагировал, услышав о моих предчувствиях.
Нет, но Сет мог себе представить. Сперва Маркус испытал прилив надежды, а потом жуткое разочарование, когда Ами заверила его в своей неодаренности.
— Он просто запутался. И переживает, что тебя нельзя обратить.
— Меня нельзя обратить.
— Знаю. — Сет мгновение смотрел на нее. — Ами, ты его любишь?
Она сцепила пальцы.
— Я неправильно понял, или о чувствах говорить еще рано?
— Я еще никогда не влюблялась, но мне кажется, что люблю.
— Тогда доверься ему.
— Я не хочу, чтобы он посчитал меня ненормальной, чудовищем.
— И почему ты так думаешь? — спросил Сет, изумившись ее уверенности в таком исходе.
Она закусила нижнюю губу.
— Ты, Дэвид и Дарнел так посчитали, когда узнали.
— Ничего подобного! — запротестовал Сет. С чего Ами это взяла?
Она печально посмотрела ему в глаза.
— Я знаю, что вы все пытались вести себя как обычно, но… вы много дней глаз с меня не сводили.
Сет попытался вспомнить то время, когда Дарнелу наконец удалось расшифровать те документы, что они захватили, когда спасли Ами. Они выяснили правду о том, кто она и что с ней сотворили.
Неужели их внимание было навязчивым и неприятным для Ами? Боялась ли она? Чувствовала ли себя жуком под микроскопом, который ждет, когда ему оборвут крылья?
Или ощутила себя ненормальной?
— Ами… мы не… я не уверен, что ты правильно оценила… — Он пытался собраться с мыслями. — Мы с Дэвидом прожили тысячи лет, достаточно, чтобы стать свидетелями событий библейского масштаба, но за все это время на Земле, не встречали никого, подобного тебе… Мы были в шоке. Но…
— И ты считаешь, что для Маркуса подобное не станет потрясением?
Сет задумался, не лучше ли было бы предать доверие Ами. Возможно, рассказав Маркусу о событиях полуторалетней давности, он даст бессмертному возможность прийти в себя и отреагировать лучше, когда Ами решит открыться ему.
С другой стороны, может, Ами и сама неправильно оценила их поведение. В то время они не знали друг друга, и она так их боялась, что отказывалась от еды, если только пищу не готовили в ее присутствии, и кто-то из них первым не пробовал порцию, доказывая, что туда не добавили яда.