«Так значит, мать приезжает туда несколько раз в неделю?» — тем временем говорил Крутой.
«Не волнуйся, она не покажется до четверга».
«Откуда ты знаешь?»
«Я же говорил: она позвонила в дурдом позавчера. Сказала, что собирается на пару дней съездить в Вегас».
«А если ей не повезет в казино? Она ведь вернется раньше?»
«Матушка туда отправилась не развлекаться. В отеле „Фламинго“ собирается какая-то большая конвенция, а она отвечает за обслуживание посетителей. Классная официантка, спец по банкетам». — Тони кивнул. — «Увидишь ее — нипочем не догадаешься, что у такой имеется взрослый сын. Да что там говорить: пару лет назад, в Вестерне, она работала топлес. Ну, без верха, представляешь, в ее годы?»
«Однажды я увидел официантку совсем без верха».
«Совсем без …?»
«Именно». — Крутой улыбнулся. — «Ей отрезали голову».
Тони послушно ухмыльнулся в ответ, хотя шутка слегка отдавала плесенью. Да и шутка ли это? С таким типом, как Крутой, никогда ничего не знаешь наверняка. Вроде, просто хохмит, и тут же разводит хитрую философию. А в-общем, какая разница? Главное, это чувак, на которого можно положиться, на остальное наплевать.
Они еще не миновали подъем. Показался парк. Дорога сузилась, освещение заметно поубавилось: чем выше в гору, тем темнее, темнее и как бы теснее. Мрак окутывает дворики, окна домов зияют черными дырами. Даже не верится, что всего в десяти минутах езды сверкает огнями хлопотливый Сансет. Те, что поселились в горах, как бы укрыты от суеты, царящей внизу. До них почти не добирается смог, — ядовитый туман стелется над долиной, — и погода обычно намного более прохладная и мягкая. Да и нрав у местных тоже помягче, поспокойнее. Нормальные чуваки. Поэтому Тони и решил здесь осесть.
Нет, что ни говори, здорово вернуться! Пусть даже ненадолго. Потом, конечно, придется делать ноги, — как только копы сообразят, что к чему, станет слишком жарко.
Тони кинул взгляд на своего приятеля. — «Что теперь?»
«Есть пара идей. Приедем к тебе, немного отдохнем, а потом я все объясню».
Теперь машина неторопливо, как при замедленной съемке, двигалась по темной узкой полоске асфальта, словно осторожно, поворот за поворотом, подкрадываясь к раскинувшемуся на самой вершине особняку. Крутой не упускал из вида ни одной подозрительной тени, ни одного припаркованного автомобиля, он пристально вглядывался в окруживший их мрак, чтобы убедиться, что никто за ними не следит, не подстерегает. Да, Крутой как всегда прав: не время сейчас говорить о планах на будущее. Всему свое время. Сейчас надо навострить уши…
А тем временем его собственные уши уловили знакомые звуки. Собаки встречали приближавшуюся машину грозным рычанием. Крутой остановился перед домом, но не заглушил мотор.
Сунул руку в карман, вытащил связку ключей и бросил Тони. «Тебе не придется перелезать через стену. Я нашел их в твоем столе».
Тони открыл ворота, тихонько вошел. Он слышал, как скулят Тигр и Буч. Собаки принюхивались, громко сопели, лихорадочно царапали когтями стену. Да, они здорово возбуждены. Увидев родную хибару после стольких месяцев заточения, он тоже разволновался. Тони только сейчас понял, как сильно соскучился по дому.
Он перевел взгляд на Крутого. Тот неподвижно сидел за рулем. «А ты что же? Не хочешь войти?»
«Сначала отведу машину в гараж. Если кто-то увидит ее здесь, может заподозрить неладное».
А ведь верно! Тони молча поднял руку и округлил большой и указательный пальцы буквой «о» в знак одобрения. Крутой кивнул.
«Иди. Попробуй успокоить собак».
Тони подошел к воротам, повернул ключ. Раздался слабый щелчок замка, и даже этот звук показался по-домашнему уютным и родным, вселил спокойствие и уверенность.
Он прикрыл дверь, пошел к дому. Каждый шаг сопровождался угрожающим рычанием. Оно почти заглушило внезапно взревевший мотор. Машина развернулась, мягко покатилась под гору; звуки постепенно стихли. Тони не успел сообразить, что все это значит. Обернувшись, он увидел Тигра и Буча. Как ни странно, их спустили с цепи. Собаки мчались к нему, оскалив клыки: из пасти капает слюна, серебристый свет играет в кроваво-красных, как светящиеся угли, глазах. Два упругих тела, заслонив луну, распластались в прыжке. Тони вскрикнул, бросился к воротам в инстинктивной попытке спастись, но было уже поздно.