— Гордыня с радостью примет тебя и любого другого, кем он очарован, в свою
постель. Все сразу, если он захочет это сделать, и если ты позволишь это в те ночи, когда ты с ним. Хотя я предлагаю притвориться, что он величайший любовник, иначе ты причинишь вред его тезке греху и окажешься в одиночестве.
Я была так ошеломлена, что забыла о семенах раздора, которые пыталась посеять.
— Ты не можешь быть серьезным.
Гордыня возжелал бы другого в нашей постели? Со мной? Я не понимаю.
Гнев с минуту колебался.
— Иногда у моего брата бывает несколько любовниц.
— В одно время? — Я почувствовала, как мое лицо вспыхнуло, когда он медленно
кивнул.
— Секс здесь не считается постыдным или греховным, Эмилия. Влечение и
желание являются частью естественного порядка жизни. Смертные накладывают ограничения на такие вещи. Князья Ада не делают этого.
— Но Похоть… его влияние. Это считается грехом, даже здесь.
— Мой брат в основном играл с твоим
счастьем, вещами, которые приносят всевозможные удовольствия и радость, а не только плотские порывы. Когда тебя проверяют или побуждают к какой-то определенной эмоции, обычно это означает, что эта область чувствует, с чем ты борешься. — Он наклонил голову. — Если ты заинтересована в сексе, но боишься страсти или близости, то можешь испытывать более высокий уровень сексуального желания, пока не решишь свои личные проблемы, связанные с этим. Которое из них тебя пугает?
Я с трудом сглотнула, чувствуя себя неловко от темы удовольствия, когда я была наедине с Гневом, обнаженная под своими шелковыми простынями.
— Ни то, ни другое. И вряд ли это твоя забота. Обсуждать, что я могу или не могу
делать со своим мужем, неуместно. Особенно с тобой.
Гнев бросил халат рядом со мной на матрас, выражение его лица было холодным.
— Скажи мне спасибо за то, что сохранил тебе жизнь. По моим подсчетам, это
уже дважды. И ни капли благодарности ни за то, ни за другое.
Его тон заставил мою кровь закипеть. Я задавалась вопросом, знал ли он, что его магия просачивается наружу, так сильно воздействуя на меня. Возможно, пребывание в его Доме Греха усилило мою ярость, наряду с осознанием того, что я был прискорбно неопытна в некоторых областях. Я не думала о Гордыне в постели или о каких-либо других супружеских обязанностях, которые мне, возможно, потребуется выполнить. Я чувствовала себя в ловушке. Мой бурлящий гнев нуждался в выходе, и Гнев казался играет.
— Ты всегда требуешь обильной благодарности за то, что поступаешь достойно?
Я начинаю думать, что твой грех на самом деле гордыня, а не гнев. Твое эго определенно достаточно хрупкое. Может быть, мне следует пресмыкаться у твоих ног или устроить парад в твою честь. Это тебя удовлетворит?
— Осторожнее, ведьма.
— Или что? Ты продашь мою душу тому, кто больше заплатит? — Я усмехнулась.-
Слишком поздно. Давай не будем забывать, что если бы не ты и твой обман, я бы даже не была здесь, едва не замерзла до смерти, или мне не пришлось бы беспокоиться о том, чтобы переспать с твоим братом или с кем-то еще, кого он пригласит в нашу кровать!
— Ты выбрала Дом Гордыни.
— Почему ты вообще все еще здесь? Я думала, ты уйдешь, как только обретешь
свободу. Разве ты недостаточно мучил меня? Или твой долг не полностью выполнен до тех пор, пока мой брак не будет заключен? Если это то, чего ты ждёшь, я уверена, что Гордыня пригласит тебя в комнату, чтобы засвидетельствовать, убедившись, что я расслаблюсь и приму это как хорошая маленькая королева.
Если ненависть можно было уловить одним взглядом, он овладел ею.
— В гардеробе есть одежда для тебя.
Носи все, что тебе нравится. Делай все, что тебе нравится. Ходи в этом замке, куда тебе заблагорассудится. Если ты решишь покинуть Дом Гнева, удачи. Я вернусь, когда Гордыня пришлет приглашение. А до тех пор, добрый вечер, моя госпожа.
Он вылетел из комнаты, его шаги эхом отдавались в другой комнате, прежде чем дверь открылась и закрылась, и я услышала, как он прогромыхал по коридору. Я разочарованно выдохнула.
Этот демон разжигал мой гнев, как никто другой.
Жалкое животное. Как он смеет требовать правды, когда ничего не предложил взамен. Я подождала, пока мой пульс успокоится. Я была благодарна ему за все, что он сделал прошлой ночью. И если бы он дал мне возможность, я бы сказала ему, что его усилия были оценены по достоинству. Ему не нужно было растирать мои ступни. Это не имело никакого отношения к обморожению, а все было связано с нежностью.
— Да проклянет Богиня нас обоих. — Я вздохнула. Я не хотела так злиться или