Меч Света и Меч Жизни высекли сонм искр, которые, разлетевшись, упали на землю и погасли. Тонкие струйки дыма поднимались от них вверх, такие тонкие, что почти невидимые. Так исходит жизнь из умирающего.
***
С первым ударом меча о меч, с первым снопом искр по ближним рядам ударила воздушная волна. Нет, почти неощутимая. Но она была, и Сеной закрыл глаза, понимая, что только что началось.
Когда-то давно, в мире, что ныне погибает, который назван был его открывателями Ирием, уже сходились в бою мечи Хранителей... Мечи, которые пришли в этот мир для защиты оного. Они никогда не должны сходиться в бою друг с другом.
Свет и Тьма, Жизнь и Смерть - это основы любого мира, чередующиеся, взаимозаменяемые и неизменные в своём круговороте. Нельзя отождествлять их с каким-либо культом, нельзя объединять в кланы или как-то иначе. Каждая из основ самобытна сама по себе и никогда не пересечётся с другой. Их нельзя соединять.
Каждый из мечей Хранителей это частица каждой из основ. И когда мечи сходятся в бою, основы бьются друг о друга. Высеченные искры это деструкция основ, нарушение Законов мироздания. Искры - это диффузия микроскопических крох стали с вживлёнными в неё основами.
Они - разрушение...
Когда-то давно, в мире, что назван Ирий, схлестнулись Меч Света и Меч Тьмы. Схлестнулись не в первый раз. Первый раз был в зале замка Хранителей - тогда был уничтожен только он. Строившие его наверняка знали, что он возьмёт на себя последствия подобного боя и это станет предупреждением.
Но после замка Хранителей Люцифер и Михаил уничтожили Ирий. Мир, девственность которого привлекла многих, что покинули сначала родной мир по доброй воле, а затем туда сослали всех остальных крылатых жителей Единого мира.
Загнивая год за годом, Ирий почти перестал быть пригодным для жизни к моменту возврата Высшими всех рас в Единый мир. Их расчёт оправдался - Мечи снова сошлись, и скоро и этот мир полетит под откос...
Сеной закрыл глаза. Это нужно прекратить немедленно. Но как?..
***
За первым ударом последовали второй и третий. Михаил держался куда более расслабленно, нежели его брат. Гавриил двигался немного топорно, но удары наносил уверенно и точно. По лицу его было видно, чего ему стоит каждый удар, каждое движение.
Михаил об этом ведал, он при желании даже мог это почувствовать. Боль, через которую сражался его брат, не шла ни в какое сравнение с болью, что могут пережить люди. Боль как физическая, так и моральная.
Но не было в ярости Михаила места для сочувствия, для братской любви или иного, что дало бы Гавриилу шанс решить исход боя в свою пользу меньшей кровью и болью.
Сам Гавриил, тоже отринув все родственные чувства, наносил один удар за другим, притом так, что найди его выпад цель - второго наносить не придётся. Разве чтобы добить. Но пока об этом думать рано. Михаил воин не хуже Гавриила, сейчас даже лучше.
Они разошлись на миг. Этого времени хватило, чтобы Гавриил почувствовал, как под берсерковским доспехом вниз сочится кровь. Все старания берсерков и Немезии пошли прахом.
Кровь - это жизнь. И пока что в руках Гавриила Меч, с этой основой - небольшое подспорье. Но он его не спасёт, когда достаточное количество крови покинет тело ангела.
Нужно идти ва-банк.
Во время следующих серий Гавриил, как мог, старался абстрагироваться от боя и сосредоточиться на своём внутреннем огне. Он почувствовал его и направил в руки, Меч Жизни тут же вспыхнул светом, чадя зеленоватым паром.
Следующей серией Гавриил почти достал Михаила, но едва тот увернулся от крайнего выпада, как Меч Света ослепил яркой вспышкой всех собравшихся. Глаза Михаила, покраснев так же, как у Гавриила сейчас, источали алый свет.
Облако пыли, что вилось вокруг них, замедлилось, вихри воздуха от их ударов мерно вращались, разбрасывая крохотные частицы земли в разные стороны.
Следующую серию ударов, которые наносили ангелы, ни демоны, ни берсерки рассмотреть детально не смогли, так как сражавшиеся перешли на совершенные иные скорости. Разводы чуть бликующих мечей размывались, звон стали о сталь слышался как дробь барабанов. Во все стороны то и дело вылетали камни, куски почвы...
Кровь!
Молниеносные движения вмиг остановились, приняв обычную для глаза скорость.
Гавриил останавливался, после поворота туловища выворачивая меч из-за спины и занося его над рукой, облачённой в рукав-щит. С острия на землю упали капли крови.
Михаил вышел из вихря пыли куда менее грациозно. Упав на колени спиной к брату, он схватился за рассечённую грудь. Прорычав что-то невразумительное, он вскочил и, отринув боль, был готов сражаться дальше. Как бы там ни было, проигрывать он не собирался.