- Да живы. Третья заваруха-то уже на их счету. В первой выжили, во второй, так в Кронштадте, чёрт их разбери, как продержались?! И тут сдюжат... Они не такие, как мы.
- Да, вон как обернулось-то.
- А мне ещё Семангелоф намекнул. Я его тогда спросил, мол, тоже они, что ли, ангелы? А он говорит мне: «Нет, не ангелы». И ушёл. Эх... - Лужецкий, кивая сам себе, глядя куда-то на середину стола, вздохнул. - Хитрый жук был.
- Вот давайте за него и выпьем.
- Да сколько ж можно про ушедших-то? Это у нас уже пятая «третья». Хватит, Владик. У нас там под Ческе-Будеёвице сейчас миллиона три-четыре и друзей и врагов. И не уйдут они так, одни воспоминания и останутся. А мы сидим и ничего, кроме как горькую поднять за их удачу, не можем... Вот за их удачу и поднимем же!
- Будем!
Тихо раздался звон стопок друга о друга, последовал хоровой выдох, глоток и мощный вдох носом. Звякнули вилки о тарелки и впервые за вечер в ход пошли заказанные, хоть и остывшие, блюда.
Наступило молчание. Собравшиеся за столом в тихом чешском ресторане осторожно переглядывались. Каждый из них понимал, что ничего уже сделать не сможет. Всё, что можно было сделать, сделано. Как о стенку горох...
Совет ООН решил помочь страдающей от гнёта внеземных захватчиков Чехии и уничтожить один город вместе с большинством там находящихся «врагов». До этого, те же берсерки никого не пугали. Напротив - их появление в мире стало неким незаметным импульсом, тем изменением в жизни планеты, которого ждали. Но после появились демоны, ангелы и ещё много других не столь многочисленных рас и всё полетело к чёрту.
Сейчас они понимали, что как бы не обернулось завтрашнее событие - спокойной жизни не будет. Самое худшее что возможно, начнётся война уже не против демонов, а против людей. Причём именно люди окажутся между всех огней...
Конечно, эту мысль старались гнать взашей, но она всё равно крутилась рядом, не отпуская. Компания против воителей была всецело положена на плечи ангелов и берсерков, люди участвовали на второстепенных ролях. Скорее присутствовали, чем участвовали. Сеной и его приближённые сами хотели так. Хотели заслужить место в их родном мире, откуда их изгнали давным-давно. И вот она, человеческая доброта, отзывчивость и... справедливость. Вы нам сгоните всех тварей в одно место, окружите, а мы туда нейтронную бомбу помощнее...
Лужецкий шевельнул торчащими ушами, закрыл глаза, снова кивнул сам себе - на этот раз отрицательно.
- Лучше б тогда на Кипр с женой полетел...
- Лучше б проигнорировал тогда Светлова с его сверхсрочным открытием... - В тон сказал Морев.
- Так уж лучше бы и не рождаться тогда... Что сделано, то сделано. Есть чем гордиться, есть чего стыдиться. Как говорил великий князь Святослав: «Мёртвые сраму не имут». Так что пока живы, будем жить.
Собеседники Тимирязева чуть с удивлением взглянули на него - не ожидали подобной тирады от изрядно захмелевшего товарища.
- За это надо выпить. - Продолжил Павел.
- Не отрицаю. - Кивнул Лужецкий, но на сей раз, опередив Тимирязева, взял бутылку в свои, менее трясущиеся руки. Павел с некоторым укором смерил его взглядом, но промолчал.
- Ну... Как мне дед в детстве стишок фронтовой читал... «С неба звёздочка упала прямо Гитлеру в штаны. Хоть бы всё там разорвало, лишь бы не было войны...»
Близ Ческе-Будеёвице
То же время
Искры плеснули в лицо Михаилу, одна или может несколько попали в глаз. Второй закрылся рефлекторно. Меч Света совершил широкий мах вокруг отступавшего Михаила. Едва он успел проморгаться и открыть один глаз, ему тут же пришлось отбивать град ударов брата, летящих, словно из смерча, со всех сторон. Выведя Гавриила на удобную позицию, Михаил пропустил мимо один из выпадов и, сделав шаг вперёд, ногой ударил брата в бок.
Рыжеволосый Хранитель покатился кубарем, но быстро встал и был готов отражать подлые удары. Его брат стоял поодаль и пытался удалить мерзкие окалины из глаза. По щеке у него катилась слеза, он старательно моргал глазом, но, кажется, ничего не получалось. Михаил полез пальцем в глаз в попытке вытереть окалины.
Подойдя ближе, Гавриил заметил, что из глаза его брата тонкой струйкой тянется еле заметный дымок.
Гавриил вздохнул, сильнее схватился за рукоять и решительно шагнул в сторону брата. Пришло время прекратить этот бой, эту распрю и эту войну.
Михаил видел его и отходил назад, но ратовище не было бескрайним, и его граница находилась в нескольких шагах за спиной. Понимая это, Михаил забирал вправо. Гавриил сорвался с места в карьер, на бегу занося меч для удара. Михаилу ничего не оставалось кроме как обороняться. Мечи схлестнулись, серия ударов сопровождалась звоном стали о сталь, искрами, и закончилась неожиданно резко.