Михаил хрипел тише. Быстро подойдя к нему, Хильд стащила с его лица одежду, открыв тем самым ему глаза. Спешно отойдя, валькирия бросила ему:
- Взгляни напоследок.
И Михаил смотрел на родные ему звёзды. Под ними он родился, вырос, встал на крыло, стал Хранителем и начал Первую Войну.
Валькирия смотрела на него. Смотрела и видела в его взгляде то, чего не могла увидеть в парализованном лице - он прощался.
Глаза Михаила закрылись.
Спустя несколько мгновений его тело вспыхнуло, ярко осветив гладь озера, близкие деревья, тени от которых побежали вглубь леса, словно прячась от столь яркого света.
Хильд отшатнулась - огонь души архангела был куда ярче и горячее.
Глядя на пламя, она вспомнила последние слова матери, которые касались этого дня:
- Когда пламя души возьмёт в вечный полёт отца твоей дочери, не отрывай взгляда от огня. Пусть через твои глаза, через твои воспоминания искра той души,что жила в том неведомом воине, останется в тебе и станет частью души твоего дитя.
Хильд показалось, что она даже вновь ощутила, как мать положила ей руку на живот, слегка погладив. Она отвела взор от догорающего тела Михаила - пусть лучше ребёнок будет похож только на меня, чем в нём будет жить такая же ненависть, что жила в душе отца.
Отвернувшись и отойдя, валькирия взлетела и направилась в сторону, где её будет ждать стая валькирий.
Ей неведомо, что будет завтра или ещё позже, но валькирия теперь точно знала, что её род будет продолжен - она выполнила наказ матери. Очень скоро она сама ей станет.
Конечно, она боялась. Боялась мира, где будет расти её дитя. Боялась людей. Боялась Гавриила, который рано или поздно сможет прийти и испросить с неё за кинжал в спину.
Но это будет потом. Сейчас для неё важна лишь та жизнь, что зажглась у неё под сердцем.
Интерлюдия 2
Пустота
В сущности, здесь нет ничего. Этого места нет, хотя и местом это назвать невозможно. Это скорее мыслящая часть Вселенной, которая рано или поздно должна ставить на место свои населённые участки, коих немало.
Цепь миров тонкий инструмент чего-то большего. И что там, дальше, неведомо никому. Возможно, разве что каким-нибудь ещё более высшим существам, чем Высшие.
В пустоте, где нет ничего, в тишине, где порой раздаются их немые голоса, нет места сомнениям, жалости или гордыне. Высшие помнят свои родные миры, но не могут влиять на их судьбу. Но ведь никто не говорит, что не хотят.
Если бы у них была, как и прежде, плоть, если бы они стояли посреди некого фантастического замка Высших и могли видеть цепь миров во всей её красоте, то сейчас, наверное, Семангелоф и Сансеной, их наставники и наставники их наставников до самых первых Хранителей устремили бы взор на уже отсечённый ими от великой цепи мир. И не было бы в их глазах осуждения, не было бы печали. Они гордились бы выбором мира, что оказался ими отвергнут. Не без причин, разумеется.
У каждого мира свой путь. И если этот путь лежит куда-то за грань всеобщего понимания законов равновесия, то кто они такие, что бы мешать ему?
Жизни без смерти не бывает, тьмы не бывает без света.
Мира не бывает без Хранителей.
Эпилог
Открыв глаза, Шекспир увидел белый потолок. Освещение было довольно тусклым, чуть повернув голову, он увидел красные занавески. Кажется, он был на каком-то высоком этаже.
Тело отзывалось довольно плохо. Ног он почти не чувствовал.
Пролежав ещё несколько минут, он решил, что дальше ждать нельзя.
Сев на кровати, он вдруг проглотил позыв крикнуть что-то в тишину того места, где он был. Оно показалось ему знакомым. Он уже бывал здесь - это точно.
- Что б меня...
Это квартира Деппа!
- Эй! Есть кто?
Шекс заёрзал на кровати, оглядываясь по сторонам. Вокруг нашлись капельницы, какое-то оборудование, которое было выключено. На столике рядом были разложены разные медицинские препараты, влажные салфетки и иные принадлежности, предусматривающие уход за лежачими больными.
Дверь приоткрылась. Очень осторожно и тихо. Сначала совсем чуть-чуть - в щели появился чей-то любопытный глаз. С той стороны было темно, и очертаний Шекспир не видел.
- Кто там? - Спокойно спросил он. Похоже, за дверью стоял ребёнок. - Не бойся, зайди.
- Мне нельзя. - Послышался категоричный ответ. Голос был ребёнка, девочки. Судя по росту, точнее по уровню блика от глаза, возрастом девочка была не старше пяти лет, где пять - максимум.