— Я все еще могу читать, когда чей-то рот у меня…
— Достаточно, — прервал Гнев как раз в тот момент, когда кинжал пролетел по воздуху и вонзился в плечо Похоти.
— Какого хрена, Жадность? — Похоть выдернула клинок, глядя на него, когда он шагнул вперед, а агрессия катилась от него волнами. — Хочешь подраться, брат? — Он сбросил пиджак, его глаза сверкнули, когда он грубо закатал рукава рубашки. — Пойдем.
— Похоть, отойди. — Гнев встал перед своим братом, останавливая его своим массивным телом. — Либо оставайся и приноси пользу, либо неси эту банальную чепуху в другом месте.
— Жадность бросила в меня свой кинжал Дома; это не банальная чепуха. Я здесь и делаю ему одолжение. Я мог бы предаваться разврату и пить вместо того, чтобы слушать про проклятые черепа и менее чем блестящие наблюдения Лени.
— Ты все еще стоишь здесь. Это означает, что Жадность не задела ничего жизненно важного. — Гнев повернулся к Жадности, не дав Похоти возможности ответить. — Где ты нашел тело Весты?
Прежде чем Жадность ответил, прошла пауза.
— В ее купальне. Она закончила тренировку и собиралась на нашу обеденную встречу. Когда она не пришла, я понял, что что-то не так. Веста никогда не опаздывала. — Он подошел к стакану, который оставил на столе, и залпом выпил. Быстрее, чем я могла сообразить, он швырнул стекло в стену, наблюдая, как оно разбивается. — Веста была особенной. Таких, как она, никогда не будет. Вы знаете, кто это сделал. Она даже поместила рубины в глаза черепа, чтобы отправить сообщение. За честь моего Дома я требую кровавого возмездия. Если ты не дашь мне этого, то Дом Жадности объявит тебя и ее врагами.
Гнев медленно повернулся ко мне.
— Эмилия.
Его тихий тон, и то, что Похоть и Лень вдруг сочли невидимую ворсинку на своих костюмах интересными, жесткий взгляд Жадности. По настоянию это был оборотень. Они выкладывали доказательства. Против моей сестры.
Я не была полностью уверена, что повлечет за собой их кровавое возмездие, но я не могла позволить им причинить вред Виттории без дополнительных фактов. В то же время я знала, что нам не нужно, чтобы Жадность открыто воевала с нами.
Гнев взглянул на меня, выражение его лица превратилось в холодную маску правящего принца Ада, прежде чем снова повернуться к своему брату.
— Лень, какова вероятность того, что эти раны нанес другой зверь, а не оборотень?
— Маленькая. У меня нет точных процентов, но маловероятно, что какое-то другое существо прорвалось сквозь стены или обереги, окружающие замок, незамеченным. Теперь у оборотня, который может волшебным образом пересекать миры, будет гораздо больше шансов переместиться в эти стены.
— И Зависть сказал, что у нечести не было проблем с прохождением через его обереги, — добавил Жадность. — Она добралась до его личного крыла, где устроила настоящее шоу, но Зависть подозревал, что то, что она забрала Алексея так публично, было уловкой, чтобы отвлечь его. Невозможно сказать, какую гадкую выходку она затеяла. Он искал, не было ли что-нибудь украдено, но ничего не сообщил.
— Сомневаюсь, что Зависть стал бы так откровенен, если бы обнаружил, что чего-то не хватает, — сказал Лень.
Я покачала головой — достаточно ли доказательств, чтобы подтвердить, что виновата моя сестра? Я повернулась к Жадности.
— У Виттории был с тобой союз. Зачем ей нападать на твой Дом? Каковы были условия вашего соглашения?
Жадность, похоже, не собирался отвечать на мой вопрос, но Гнев бросил на него тяжелый взгляд, заставивший его переосмыслить игнорирование своей будущей королевы. На данный момент я позволила напряжению скатиться с меня, хотя не стала бы терпеть такое неуважительное поведение во второй раз.
— Твоя сестра хотела союзника в Семи Кругах по причинам, которые я не буду раскрывать перед соперничающими дворами демонов. Часть условий включала клятву не причинять вред волкам. Что-то, что казалось справедливым, поскольку она уже заключила с ними союз и требовала от них того же взамен. Меня заинтересовала идея приручения таких зверей. Смотря что они могут предложить. Обычно мы не в ладах, так что это была интересная игра.
— Не похоже, чтобы у Виттории были причины делать тебя врагом. — Я осмотрел его. — Зачем ей отказываться от своего слова? Ты продолжаешь упоминать, какой особенной была Веста, но если ты не хочешь поделиться с нами тем, что делало ее таковой — помимо ее боевых талантов — это то, что узнала бы моя сестра?
— Я не соизволю вести себя так, будто понимаю, как работает извращенный разум Виттории. Твоя сестра, вероятно, узнала, что я шпионил для Гневом, и взяла это как месть. Я думаю, это так очевидно.