— Вы сделаете то, что ваши командиры вам прикажут. В своё время. А пока я собираюсь лично подвесить за яйца всякого, кто слоняется здесь, хотя должен стоять на посту, за невыполение обязанностей. Войска Саэрба в поле и могут готовиться к контратаке. Дождь и темнота не послужат нам доспехами. Всё понятно?
Хор «Да, сэр!» и отведённые взгляды стали ему ответом.
Внутри шатра стоял Энкен вместе со Стрендом и Хессом. Дождь отбивал дробь по полотну. Энкен приветственно кивнул, Стренд и Хесс отсалютовали. Усы Хесса поникли, как опустившиеся плечи. Стренд, обладавший грудью, как у дварфа, похожей на бочонок, неловко переминался с ноги на ногу.
На первый взгляд внутри шатра царил порядок. Крови не было, вещи лежали на своих местах. Всё выглядело так, как будто генерал Форрин просто отлучился в уборную.
— Что именно здесь произошло? — спросил Рехт.
Хесс и Стренд замешкались, переглянулись.
— Скажите ему то же, что сказали мне, — велел им Энкен. — Вы оба не виноваты.
Хесс посмотрел на Рехта и покачал головой.
— Мы услышали крик, командир, и бросились внутрь. Мы увидели человека…
— Это был не человек, — возразил Стренд, скрестив руки на груди.
— Девять Адов, — огрызнулся Хесс. — Человек, только необычный. Он был тёмным, вокруг сплошные тени. Он увидел нас, вокруг потемнело, и он исчез вместе с генералом.
— Шадовар, — сказал Рехт. Они слышали, что анклав шейдов заключил союз с Саэрбом и Селгонтом.
Энкен согласно хмыкнул, вытащил один из своих многочисленных ножей и провёл подушечкой пальца по лезвию.
— Я тоже так решил.
Стренд нервно заозирался, обшаривая взглядом тени в уголках шатра.
— Шадовар… я слышал всякое.
— Это всё сказки, — сказал Энкен, указывая ножом на младшего солдата. — Шадовар кровоточат точно так же, как и любой другой, даже получше некоторых.
Он посмотрел на Рехта.
— Мы можем послать жрецов по следу этого шадовар. Пройти за ним. Должно быть, генерал им нужен живым, иначе его убили бы здесь.
— Согласен, — ответил Рехт.
Хесс выглядел так, как будто съел гнилое мясо.
— Он предупредил нас не идти по его следам.
Взгляды Рехта и Энкена ножами впились в юношу.
— Что? Кто?
— Шадовар.
— И?
— И… это всё, — сказал Хесс и отвёл взгляд.
Энкен издал возглас отвращения, схватил Хесса за плащ и дёрнул в сторону выхода из шатра.
— Ты забыл свои яйца снаружи, солдат. Не показывайся мне на глаза, пока их не найдёшь.
Рехт, Энкен и Стренд засмеялись, когда Хесс вышел из шатра. Как только он шагнул наружу, на него обрушился ливень и вопросы зевак.
— Лорган так и не доложился, — сказал Энкен. — Остаёмся только я и ты.
— Будем драться за место главного? — спросил Рехт.
Энкен улыбнулся, обнажив свои подпиленные передние зубы. Он сунул нож обратно.
— Я бы с радостью, но не могу позволить потерять тебя.
Рехт засмеялся.
— В любом случае, ты дольше служишь с Клинками, — продолжил Энкен, — дольше знаешь генерала и людей. Командуй ты.
Рехт задумался над этим, кивнул. Хотя он всегда был тактиком, командиром небольших отрядов, а не стратегом, он мог принять командование до тех пор, пока главная правительница не заменит Форрина другим генералом.
— Когда появится Лорган, старшим по званию окажется он и заменит меня.
— Если Лорган появится, — отозвался Энкен. — Его молчание не сулит ничего хорошего. Тем временем постарайся всегда держаться на свету. Шадовар, кажется, испытывают интерес к любому, кто командует этой армией.
Рехт улыбнулся, но улыбка была вымученной. Стренду он сказал:
— Возьми Хесса и найди мне Менника и Ворса, и остальных жрецов Талоса. Давайте узнаем, что здесь произошло.
Стренд отсалютовал и направился к выходу из шатра.
— Подожди, — сказал Рехт. Стренд остановился.
— Сэр?
— Возьми с собой мальчишку Корринталей. Если Ворс будет возражать, отправишь его ко мне.
Стренд кивнул, заторопился, и они услышали, как он окликает Хесса.
— Ворс, — сказал Энкен и сплюнул, как будто у этого имени был дурной привкус.
Рехт решил, что уже сказал всё, что было необходимо. Он зашагал вдоль стенок шатра, примеряя на себя своё новое звание, осматривая личные вещи Форрина. Форрин путешествовал налегке — несмотря на своё звание, в душе он по-прежнему оставался пехотинцем-наёмником.
— Оружие и доспехи пропали, — сказал Рехт Энкену.
— Я заметил.