Граф Алексей Петрович Апраксин, приемник адмирала, боевого соратника Петра I, был обязан милости такого же рода сочетанием в своей особе камер-юнкерства, полученного им еще при дворе Екатерины I, с должностью, в которой блистал Педрилло. По-видимому, он весьма хорошо с ней освоился, пользуясь довольно значительными щедротами из сумм Преображенского полка, переносившего со своей стороны безропотно такой дележ. Женатый на Голицыной, он имел тестем князя Михаила Алексеевича, внука несчастного возлюбленного Софии; Петр I разжаловал его в рядовые, и с большим трудом ему пришлось добиваться майорского чина. Михаил Алексеевич Голицын, после смерти в 1729 г. своей первой жены, урожденной Хвостовой, получил разрешение на заграничное путешествие, влюбился в итальянку низкого происхождения и перешел в католичество. Вернувшись в Россию в 1732 г., он проживал в безвестности в Москве, скрывая жену и свое совращение. Похождения его, однако, в конце концов получили огласку, и Голицыны разразились кликами возмущения. Из простого любопытства Анна пожелала видеть виновного, пришла в умиление от его глупости и вручила ему пальму первенства среди своих патентованных «забавников». «Он всех их побил», писала она с восхищением Салтыкову, благодаря его за присылку такого бесподобного экземпляра. «Если вам попадется второй такой же, не забудьте меня известить!» Женитьба и переход в католичество нового шута были объявлены попросту недействительным, и никогда более ему не суждено было увидать свою итальянку. В 1735 г. последняя проживала в Москве в крайней бедности, не имея трех рублей, чтобы заплатить за квартиру за год, и говорила посетителю: «Если бы черт дал мне денег, я бы продала ему душу». Год спустя черт явился под видом Ушакова, и она бесследно исчезла. Сын, которого она имела от князя Голицына, вероятно умер ребенком, потому что о нем не упоминается ни в одной генеалогии. Отец же исполнял двойную обязанность при дворе Анны Иоанновны, подавая государыне квас. Отсюда произошло название «Князь-Квасник», встречающееся даже в официальных документах.
Эти профессиональные шуты находили себе многочисленных соперников и подражателей среди лиц, имевших доступ ко двору. Генерал-лейтенант П. С. Салтыков отличался своим искусством складывать из пальцев фигуры и вертеть правой рукой в одну сторону, а ногой в другую. Анна Ивановна, прозванная Бужениновой в честь ее любимого кушанья буженины, старая калмычка, страшно уродливая, не имела соперниц по причудливым гримасам и кривляньям. Однажды, шутя, она выразила желанье выйти замуж. На следующий день Голицын был предупрежден, что государыня нашла ему невесту и принимает на себя расход по свадебной церемонии. По этому поводу возникла мысль о знаменитом «Ледяном доме», принадлежавшая, кажется Татищеву, над исполнением которой трудилась целая комиссия под председательством Волынского.
Здание из ледяных глыб, поливаемых горячей водой, было построено на Неве между Зимним дворцом и Адмиралтейством. Длина его равнялась десяти саженям, ширина трем саженям и высота пяти саженям. На вершине его красовалась сквозная галерея, украшенная колоннами и статуями. Крыльцо с перилами, вырезанными изо льда, вело в прихожую, освещенную четырьмя окнами, и разделявшую дом на две половины: с одной стороны находилась спальня с занавесками, матрасом, одеялом и подушками из льда. В камине пылали глыбы льда, облитые керосином.
Любопытно, что минеральное масло, согласно указаниям современных описаний этой царской затеи, употреблялось уже в то время, тогда как в обыденный обиход оно вошло лишь в середине XIX века.
Уборная, обставленная таким же образом, довершала эту половину апартаментов. В другой помещалась гостиная, где в часах просвечивал механизм сквозь прозрачные ледяные стенки; игральный столик с картами и марками, статуи и разнообразная мебель, вырезанная также изо льда, создавали иллюзию роскошного убранства. Затем шла столовая с богато изукрашенным поставцом: с посудой, чайным сервизом и набором всевозможных кушаний, сделанных так же искусно изо льда и выкрашенных в натуральные цвета. Перед домом шесть ледяных пушек и две мортиры на таких же лафетах, стреляли шестифунтовыми бомбами. Два дельфина извергали потоки воспламененной нефти. Слон выбрасывал струю воды в двадцать четыре фута высоты и рычал, для чего внутри его был посажен человек. Две пустые, освещенные изнутри пирамиды служили для показывания картин комичных и непристойных, и такие же картины показывались в окнах дома, блестяще освещенного по вечерам. Наконец, в соседнем строении находилась баня, выстроенная так же из льда, куда допускалась публика.[286]
Этому дому предстояло служить брачным чертогом для Голицына и выбранной ему государыней невесты. По приказу ее величества все народности, обитающие в империи, были приглашены прислать своих представителей на свадьбу, назначенную на 6-е февраля 1740 г.[287] После брачного обряда, совершенного как всегда в церкви, двинулся поезд ряженых наподобие того, каким любил забавляться Петр I. Азиаты, черемисы, самоеды, камчадалы, якуты, киргизы, калмыки, финны, одетые в свои национальные костюмы, ехали на лошадях, оленях, быках, собаках, козлах свиньях, играя на всевозможных инструментах, впереди клетки, с молодыми, укрепленной на спине слона. Под предводительством Татищева поезд прошел перед царским дворцом, по главным улицам города, и остановился в манеже герцога Курляндского, где был устроен обед из напитков и кушаний в соответствии с национальностью гостей. Тредиаковский прочел пьесу в стихах; перед императрицей и ее двором всевозможные пары исполняли свои народные танцы, затем с наступлением вечера, вновь составленный поезд направился к «Ледяному дому, горевшему огнями, окруженному пламенем. С большими церемониями молодых уложили в постель, а у дверей была доставлена стража, чтобы не давать им уйти до рассвета».[288]
Князь-квасник и его супруга пережили это испытание. После смерти Анны, в 1741 г. они получили разрешение уехать заграницу, где калмычка вскоре умерла, оставив мужу двух сыновей: князя Алексея, не оставившего потомства и князя Андрея, женатого на Хитрово и сделавшегося родоначальником многочисленного семейства. Женатый сам в четвертый раз на Хвостовой, от которой имел трех дочерей, князь-квасник дожил до глубокой старости (1778 г.).
Таков был вид этого московского двора и процветавших при нем удовольствий, – прямое продолжение старинного уклада жизни в Кремле, только в более широких размерах и с отпечатком развращенности, чему преобразователь первый подавал пример.
Другая же сторона, благодаря естественному довершению реформы, знаменовала собой окончательный разрыв с прежними обычаями отвергнутому Петром, но неизбежному в царствование женщины, вдовы немецкого принца. В Митаве Анна стремилась подражать в широком образе жизни современным немецким дворам, в свою очередь сходившим с ума от Версаля. В Москве Лирия уверял, конечно, допуская преувеличение, что блеск французского двора, запечатлевшийся в его памяти, померк в сравнении с празднествами, беспрерывно устраиваемыми государыней со дня ее восшествия на престол. Но ни у Петра II, ни у Екатерины I не было двора в буквальном смысле этого слова, с его сложным устройством и декоративной пышностью, принятой в западных странах. Петр I уничтожил до последней возможности все, составлявшее величавую и торжественную обстановку его предшественников, не заполнив ничем образовавшуюся пустоту. Он жил в маленьком домике, совершал свои поездки в одноколке. За исключением нескольких заметанных должностей камергеров, все приходилось создавать вновь, и Анна не преминула это сделать. Она назначила множество придворных чинов и приемы в определенные дни; она задавала балы и устроила театр, на подобие королевского. На празднестве по случаю ее коронации, Август II прислал ей из Дрездена несколько итальянских актеров, и они поняли, что ей необходимо иметь постоянную итальянскую труппу. Она ее выписала в 1735 г., и два раза в неделю «интермедии» чередовались с балетами. Там фигурировали воспитанники кадетского корпуса, обучавшиеся под руководством француза, учителя танцев, Ландэ. Затем появилась итальянская опера с семидесятью певцами и певицами, под управлением французского композитора Аралия.
287
К Казанскому губернатору пошел указ: «Указали мы для некоторого приуготовляемого здесь маскарата выбрать в Казанской губернии из татарского, черемисского, мордовского и чувашского народов, каждого по три пары мужеска и женска полу пополам и смотреть того, чтоб они собою не были гнусные, и убрать их в наилучшее платье со всеми приборы по их обыкновению, и чтоб при мужском поле были луки и прочее оружие и музыка, какая у них употребляется; а то платье сделать на них от губернской канцелярии из казенных наших денег». Такие же указы пошли в Архангельск и Малороссию. В Твери получен указ: «Указали мы тех людей, которые наперед сего собираны были во время маскаратов и назывались Весни, ныне собрать в Твери сколько есть из прежних, и к тому выбрать и вновь из тамошних обывателей, чтоб было тех 12 человек».
В Москву отправлен приказ: «Выбрать из Калужского или Алексинского уездов деревенских восемь баб молодых и столькож мужей их, умеющих плясать, которые б собою были не гнусны, да около Москвы набрать из пастухов шесть человек молодых людей, которые умели б на рожках играть. Також сыскать меделянских 15 хороших собак, да набрать петуховых больших перьев, колокольчиков разных рук купить». Сибирский приказ должен был прислать хвостов лисьих и волчьих, мехов заячьих, тулупов медвежьих и проч. Из Новгорода Великого потребованы 50 козлов, да баранов четыророгих до десяти, и чтоб все были больше. Остзейские провинции должны были выслать верховых лошадей для придворных дам. (Дела Сената по Кабинету.)