Прохожий (О.Р.)
Я последний осенний прохожий, а тут
Только жёлтые листья по лужам плывут.
Эти лужи — без дна, этот город — китай,
Ты последние сводки ночные читай —
Им положено быть где-то в области сердца.
Не разгадывай ночь — не читая, уйду.
Утром листья-галеры замёрзнут во льду,
И гребцы на галерах, конечно, умрут —
Так всегда умирают рабы поутру,
Если некуда плыть, если некуда деться.
Сад
Засыпает летний сад, только ангелы не спят.
Страшны, страшны, где трава арамейские слова.
Точат пилы, топоры, погодите до поры
Торопливые цветы. Берегись. Не спи и ты.
* * *
Придумали, что ручкой на листах бумажных
мы будем что-то в домике за городом писать.
У озера такая благодать, и многое неважно.
Здесь поутру рыбак из просветлённых
швыряет в озеро зеркальные шары,
готовит сладкий вар для сумеречных рыб
и жарко дышит на личинок пленных —
железом ранит их и тоже вдаль бросает.
Они висят — ни живы, ни мертвы
среди утопленной травы.
Вот здесь мы поселились где-то в мае,
но нас теперь уж нет, мы не того хотели —
гляди: на дне деревья, а на небе дым,
и шевелятся клейстером живым
неназванные рукописи в съеденном портфеле.
* * *
Дом пропал, закончен карнавал, дымно, разноцветный воздух вышел.
Мумии чужие
сушатся на крыше —
ране ангел летний ночевал.
Ах, зачем терпеть неблагодать — мы бы этот дом давно продали,
Да у нас Орфей сидит в подвале и никак не хочет вылезать.
* * *
ах какой у нас был фикус в так называемой кадке
а теперь он сука прячется от всех в лесопосадке
насовсем поселился за совиным деревом
но ведь мы ему точно ничего не сделали
почти не донимали разговорами о стихотворениях
белых чёрных разноцветных и сиреневых
практически не заставляли никем восхищаться
ну за что же он так с нами (братцы)
* * *
в неуказанной стране на заснеженной стерне
тихо ропщут зверокошки
и на кухнях понемножку
бродят призраки борщей
тени брошенных вещей
вяло ноют под скамьёю
смысла ищем всей семьёю
жжётся правильный глагол
я искал, но не нашёл.
может, здесь скребутся бесы
за каким-то интересом
— что такое, кто такой? это ветер над рекой
воет, веет, веселится гладит пальцы, кольца, лица
у посёлка тыловой пристань чёрная дымится
— ты откуда, человек? — мама, родина, артек
нет возврата никуда только лёгкая вода
льётся с севера сюда шелестит по красной глине
видно, мы с тобой на льдине уплываем навсегда
Водолей (И.Р.)
Вчера ярился чёрный водолей:
Пока, зарывшись на заснеженной поляне,
Троллейбус дул на отмороженный троллей,
Рядами вырвавшись наружу, поселяне.
Плясали, с ними дядька Агасфер —
И в небе ездоки внезапно замечали
Асимметричный крест в искрящемся овале
И слышали шуршанье сфер.
* * *
Время даст лечебных штучек, время спрячет за стеной,
но сперва тебя помучит колокольчик костяной.
Он радирует такое на запретной частоте,
что любовный бронепоезд разорвётся в животе.
А любовные солдаты — заводные сапоги —
вынесут тебе мозги. Но они не виноваты.
* * *
Горацио, герой природных драм —
нелепый мир его ломал напополам,
да призадумался — быть может, стыдно стало;
герой от радости давай вертеть забралом.
(Так рано утром из последних сил
открытый космос терпит космонавта,
его сварливых баб, его собачку в бантах —
лежит, нахохлившись, и губы закусил.)
Но тщетна радость — в середине сентября
гляди, кого влекут дебелые вакханки
в соседний лесопарк на чёрные полянки:
прощай герой. Жизнь прожита не зря.