— Спасибо, — робкое такое спасибо, будто я провела ночь с малознакомым парнем в пьяном угаре, и теперь не знаю, как в глаза ему смотреть.
— Обращайся, — бурчит она, не вынимая изо рта зубной щётки.
— Я, пожалуй, пойду... — чуть ли не глаза опускаю, через неё проскальзывая.
И уже до двери даже дохожу, оглядываясь, пытаясь в руки себя взять. Молюсь, чтобы никого по дороге не встретить и выплываю в коридор.
Одного только не услышу.
Как только дверь за мной закроется, Оксана слабо улыбнётся, шепнув себе под нос:
— Тебе спасибо...
Я дождусь появления своей парочки в их комнате, занимая свободное время просмотром фильма. Вот только добрую половину фильма пропущу, поскольку в голову то и дело будут врезаться мысли с остротой швейных игл, заставляя меня думать.
О том, как повлияет на всё вчерашний вечер. О том, стоит ли продолжать тесное общение с Вишну, когда Оксана настолько неровно к нему дышит. О том, что мне делать с Глебом...
Да, я твёрдо решила пустить всё на самотёк, но чёрт возьми... Недели не прошло, а думки уже тащат на все четыре стороны. Чтоб тебя...
— Привет алкоголикам!
— На себя посмотрите... — бурчу сквозь улыбку, когда эти двое являют себя моим глазам.
— Антипохмелин развести? — какой заботливый у меня, оказывается, брат.
— Себя разведи, — бросаю в него первую чушь, которая приходит в голову. И только потом соображаю, что я, блять, сморозила. — Чего так поздно?
— В супермаркете были, — вещает Нэт, зазывая меня на кухню, — пошли, поможешь ужин приготовить.
Что я, собственно, и делаю. Сначала помогаю приготовить, потом помогаю съесть. Запить тоже помогаю, медленно опустошая пакет купленных вкусняшек. А там и полночь, когда мне самое время понять, что этот похотливый взгляд Артёма буквально кричит о том, что мне бы занять себя чем-нибудь на полчаса. Или сколько там их сексуальные олимпийские игры длятся...
— Пойду покурю, — до жути непринуждённо решаю удалиться. Так непринуждённо, что никто практически и не понял, — пол пачки, а может и всю... — и скрываюсь за дверью, соображать начиная, чем бы себя занять. И курить как назло не хочется.
Тогда не нахожу ничего умнее, кроме как поплестись наверх. К той самой двери, из которой несколько часов назад еле живая выползала.
Стучусь, чёрт бы меня побрал, пока Окс дверь не открывает.
— Вау, — вместо «Здравствуйте». Потому что выглядит она и правда Вау.
Чёрное короткое платье, идеально сидящее по фигуре. Высокие туфли, классика. А сама она серёжки надевает серебряные, висячие такие. В клуб поди кого снимать намылилась?
— Куда собираешься? — захожу, с интересом её рассматривая. — Давай помогу, — ибо сил нет больше смотреть, как девчонка мучается с застёжкой серьги.
— Попробую себя в другом месте, — выдыхает, ухмыляется, а до меня доходит, как до жирафа. Она что, сваливать собралась!?
— В смысле!? — в коромысле, Кескевич.
— Думаешь, я не вижу, что я тут только обуза для всех? — о Боже... — Ты ведь сама хотела меня выкинуть отсюда вчера, — хотела! Но... но... Блять! — С Гошей мне всё равно ничего не светит, поэтому не буду больше мозолить ему глаза. Он мне чётко дал это понять.
— Так... — руки по бокам расставляю, а сама думаю, что обычно говорят в таких случаях?
Нет, что ты, ты просто чемодан без ручек, мы всё понимаем!
Блин, не то...
Нет-нет, Окс, если ты и свалишь отсюда, то только с моей помощью! Я же обещала!
Блять, опять не то!
— Нет! — что «нет», Кескевич?
Но дальше я мысль сформулировать не могу. Поэтому просто хватаю её за руку и начинаю тащить за собой.
— Эй! Ты чего!? — она едва своими ходулями перебирает, пока за мной пытается поспевать. Ещё бы, такие шпильки!
— К нему.
— К кому? — до неё, кажется, доходит, потому что маршрут у меня лежит прямо к двери Вишну. — Стоп! — тормозит меня. Нехилая у неё, всё-таки, хватка. — Нахрена?
— Поговорите, — а тон-то какой уверенный, Боже. Оскара мне. Ещё одного.
— Ну перестань ты... — снова тормозит меня, напролом прущую, пытаясь отшутиться. — После моих разговоров с парнями итог один... А сперму с этого платья отстирать сложно, — а улыбка на лице тупая до жути просто.
— В химчистку сдашь, — потому что в чём в чём, а в тупости этой девчонке я уступать уж точно не собираюсь.
— Но оно моё любимое! — в силе не уступаю тоже, поэтому всё же дотаскиваю её до нужной двери. — Нина! — поздно, в эту дверь я уже постучала.
Шипит на меня, вырывается, но мигом столбенеет, когда Вишну открывает дверь.
— Привет, — опять глупая лыба на лице, это кончится когда-нибудь? — тут с тобой кое-кто поговорить хочет, — и пока Гоша намеревается открыть рот, я заталкиваю Оксану к нему в комнату и закрываю дверь, оставаясь за ней.
А сама подумать не успеваю, в какой заднице оказывается моя смелость тогда, когда дело касается моих собственных отношений?
Видимо, в этом вся я...
— И о чём ты хотела поговорить? — шатен вздыхает, пока Окс нелепо переминается с ноги на ногу.
— Ну... — губу закусывает, кутикулу коготками обрывает. Нервы, не иначе. — Я уезжаю. Вот, зашла попрощаться...
— Зашла? — Гоша бровь вскидывает, а сам норовит смехом зайтись. — Или тебя силком притащили? — и пока он чуть вглубь комнаты проходит, Оксана чертыхается бесшумно, стараясь спрятать где-нибудь глаза. — Зашла она...
— Ну... распинаться перед тобой снова смысла не имеет, всё равно не поверишь, — всего одно предложение таким тоном, и она снова язык прикусывает. «Вспоминай, чему тебя Наташа вчера учила, вспоминай...», — хотя, может стоит ещё разок рискнуть и напомнить тебе, что ты был самым главным человеком в моей жизни, — от собственной речи и такого сладкого голоса аж на голову давит. И глаза сощуриваются, будто чем-то тяжёлым огрели. — Был... и будешь. — Поправляет себя, поправляет спавшую на лицо прядь волос, а сама слов подобрать не может, потому что прошлое признание забрало, кажется, все силы.
— Вот как, — от удивления Вишну теперь с места сдвинуться не может, а вот губы шевелятся отлично, — и чем тебя накачали, чтобы ты сама с повинной пришла?
— Послушай... — притворный тон исчезает со вздохом, блондинка опускает руки и смотрит прямо ему в глаза, стараясь больше не оправдывать своего скотского поведения, — я знаю, что виновата. Знаю, что вела себя, как последняя дрянь. Но я не знаю, что ещё нужно сказать, чтобы ты мне поверил...
Между ними несколько несчастных шагов, а ей кажется, что километры. Она снова слышит его тяжёлый вздох, решаясь на последнее, что ей под силу.
— Прости меня...
Её голос будто мёдом смазали, не иначе. Но если точнее, то по нему никак ластиком прошлись, стирая напрочь всю ту фальшь, которой она щедро посыпала каждое своё изречение.
А Гоше вроде и хочется уши себе прочистить, но всё равно продолжает как истукан стоять. Ведь зачем? Зачем ей сейчас это всё? Если это очередная ложь, то какого чёрта ей от него надо?
К месту гвоздит невидимой силой, и губы словно склеены.
А у неё отдалённый голос в голове, когда отрывки вчерашних фраз звучат эхом, перебивая все мысли.
— А ты попробуй не словами, а поступками...
Слова Наташи намертво заседают в голове, прокручиваясь снова и снова, как заетая пластинка. Коленки впервые от волнения дрожат, а сами ноги и вовсе подкашиваются, пока грудная клетка судорожно заходится ходуном. И пока сидящий на плече демон шепчет, что за спрос не бьют, она собирает всю волю в кулак, решаясь на то единственное, о чём впоследствии может пожалеть.
— Да к чёрту...
Словно от себя же отмахивается, пересиливая себя и делая к шатену навстречу ровно три шага. И тот понять не успевает, как она резко впивается в его губы своими, завлекая в страстный поцелуй.
— Стой... — вроде и противится, но с места не отходит. Пригвоздили, не иначе. — Что ты делаешь...? — и собравшись наконец с духом, он упирается в её плечи, отодвигая от себя.
— Что должна была сделать давно... — то самое последствие — это его отказ, который она уже не боялась принять, просто попытаться стоило. Но чего только стоит его взгляд, его расширенные зрачки, которые сейчас жадно изучают все эмоции на её личике.