В ноздри снова бьёт мандариновый запах, потому что Лера не перестаёт поглощать цитрусы рядом со мной, а в ушах снова стук, и он заставляет среагировать и на автомате зашагать к двери. И только догадываться остаётся, подоспели Макс с Килиан, или же Депо ещё как-то изощрялся в выборе гостей.
Моя улыбка ведёт себя, как чёртов оползень, который, к тому же, ещё и решиться не может, ползти дальше окончательно или же задержаться ненадолго. И виной всему этому открытая дверь, и очередное дежавю.
Там, на улице, уже стемнело давно, только фонари проезжую часть осветляли вместе с до боли знакомым авто. И его хозяином, который на пороге мялся, вот только не от холода явно. Ветра же нет, да и температура плюсовая.
— Начнём сначала? — он не говорит приветственных слов, потому что они не нужны, наверное... В одних его глазах я за секунду читаю всё, на что некоторым требуются часы разговоров. А ему лишь взглянуть на меня стоит и протянуть бутылку Макаллана, и улыбнуться ещё так косо, фирменно, по-свойски.
А я... Я лишь ухмыльнусь, подожму губы и оближу их слегка, потому что искусаны, и пересохли на морозе. Возьму бутылку в руки, зачем-то прочитаю название и согреюсь прежде, чем во мне окажутся эти градусы. Без слов кивну внутрь, беззвучно приглашая и на секунду прикрывая глаза, когда он пройдёт мимо, оставляя за собой шлейф своего любимого парфюма.
Ещё я невзначай сама себе вопрос задам, всё ли я правильно делаю? И кого в этом случае лучше слушать: сердце, или же мозги?
А они тем временем скооперируются, и внутренний голос шепнёт мне то, что я с опаской, но приму. Не потому, что это нужно для галочки. А потому, что это и есть моя жизнь.
Это будет последний шанс...
Комментарий к Я всё ещё здесь...
====== Часть 49 ======
— Глеб! — я даже дверь закрыть за ним не успеваю, как Нэт накидывается на блондина, в щёку чмокает, ждала как будто.
— Джем купил? — и Артём является очередным доказательством всеобщей осведомлённости. О его приходе все что ли знали, кроме меня?
— Ага, в кармане, — Глеб хватает со стола какую-то вкусности, всё ещё удерживая в руках бутыль, а сам поворачивается боком к Шатохину, подставляя карман, — вышкребай.
Эту сцену я наблюдаю в течение нескольких минут. Кажется, у меня даже рот при этом открыт. Я было хочу пять копеек свои вставить, возмущение выразить. Вот только не знаю, кому именно, потому что эта суета так и кричит о том, что всем этим жутко занятым людям не до меня сейчас. И Миронов, сняв с себя куртку и аккуратно кинув куда-то на диван мягко берёт меня под руку, уводят наверх и приговаривая:
— Пойдём, взрослые тут делами заняты.
Это кто взрослый то? Артём? Или Наташа?
И пока варианты в голове перебираю, топаю себе по лесенке молча с ним в ногу, в комнату захожу, пытаясь изобразить мыслительный процесс и полную отчужденность. Только когда дверь закрывается — в голове словно переключатель щёлкает.
Это ведь комната Артёма. Его кровать. Его стол, с которого мы однажды уронили... Маккалан, чёрт, блять.
— Глеб! — зачем-то вскрикиваю его имя, отрывая наконец взгляд от того самого стола и поворачиваюсь к блондину. Но секунды не успевает пройти, как он оказывается мучительно близко. Близко настолько, что чувствуется на губах его дыхание.
— Что? — максимально тихо, максимально спокойно, и максимально уверенно. Даже голос не дрожит. Чего обо мне не скажешь, потому что как школьницу перед первым поцелуем трусит.
— Ты... — сглатываю, — не мог бы... — вернуть время на пару лет назад и не мучить меня своим присутствием в моей жалкой жизни, — немного дистанцию держать? — едва руку выставляю между наших тел, дабы чуть отстранить его, но он убирает преграду на раз, продолжая стоять и смотреть на меня как ни в чём не бывало.
— Нет, — просто “нет”. Спокойное, равнодушное “нет”. Хорошее начало беседы...
— Тогда мне нужно выпить, — пытаюсь усмехнуться, не выходит. Как и повернуться к нему спиной, потому что места слишком мало. Точнее, оно вообще между нами отсутствует.
— Только после того, как дашь мне ответ, — моя попытка переключиться на выпивку выходит мне боком, Миронов даже ладонью меня за талию на месте удерживает, чтобы зрительного контакта не теряла.
— На что? — дурочку включить пытаюсь, хотя прекрасно помню его вопрос у порога. А что мне остаётся? Сказать да, конечно, давай вычеркнем всё произошедшее дерьмо и будем улыбаться как ни в чём не бывало.
— Я понимаю, это сложно, это большая работа и всё такое, но я отказываюсь идти дальше без тебя, — чёрт, я совсем забыла, что гадёныш мысли читает.
— Я... — страдаю хронической отсталостью речи, — я не могу так сразу тебе что-то сказать... мне нужно подумать, — глазки опускаю, как будто собираюсь думать прям вот с этой минуты.
— Отлично, — фирменная ухмылочка и тяга руки к какой-то бутылке за моей спиной. Отлично? Серьёзно?
— Ч-что...? — не до конца понимаю его тактику и вообще, в смысле блять отлично?
— Ты подумаешь, — уточняет, открывая бутылку, из которой сочится резкий запах, бьющий по носу, — начнёшь прям завтра, — и пафосный глоток с горлышка, всё в стиле, — в комнате, где я тебя закрою, — меня смущает не только суть его слов, от которой глаза на лоб стремятся, но и тон его преспокойный, — и ты там будешь сидеть, пока не надумаешь сказать “да”.
Речь подытоживается улыбкой в конце, короткой такой, хитрой. Ещё бы вот слова у меня изо рта вылетали пропорционально мыслям, потому что в голове ураган, а вот умного ничего толком сказать не могу, и выходит только глазами моргать. За это время Миронов успевает отсалютовать бутылкой и зазвать за собой вниз.
Отходя от темы, скажу: меня в себе практически всё устраивало, всегда. Характер, тело... Вот только, блять, с появлением этого аболтуса всё перечисленное отказывало, и я топала за ним, как баран, забывая о принципах. И о том, что вообще в другую сторону надо идти. Очень в другую...
Но я спускаюсь следом, оказываясь в гостиной, где празднование идёт полным ходом. В руках в одно мгновение оказывается бокал с шампанским, которое всучивает на ходу Наташа. И как-то довольно слаженно мы оказываемся в маленьком, но довольно тёплом кругу. Поднимаем бокалы, переглядываясь в ожидании, кто же речь толкнёт. Но мне гадать не нужно, я это знаю. И улыбаюсь, когда слышу вполне ожидаемую речь Артёма.
— Надеюсь, новое присоединение не заставит пожалеть ни одного из нас, — чуть выше бокал, он направлен в сторону Гоши и Оксаны. И когда я успела пропустить, что они станут частью нас? — За мирное существование, — пока Тёма готовится ещё что-то сказать, я вижу смиренное закатывание глаз Леры, которой Морт, видимо, смеха ради купил детское шампанское. — Как говорится, с кем Новый Год встретишь, с тем его и...
— Выходи за меня, — пламенная речь перебита стоящим позади меня. Хоть я и не сразу это понимаю, но на автомате поворачиваюсь в сторону того, на кого сейчас все взгляды устремлены.
Но Сименс смотрит чётко мне в глаза, протягивая золотое кольцо. Оно даже не в коробке. Оно плотно зажато его пальцами, и оно сияет, отражая искусственный свет включённой люстры.
— Ты согласна? — тишина настолько гробовая, что я сквозняк в собственной башке слышу. А Глеб всё ближе, подходит, пока вплотную не оказывается, за руку берёт. За правую, разумеется, — это ведь простой вопрос. — И пока я как истукан стою, челюсть отвисшую пытаясь подобрать, он аккуратно так кольцо это на безымянный палец надевает. А сам задевает второй рукой мой подбородок, надавливая на скулы и заставляя ртом пошевелить. — Ооо божечки-кошечки конечно да да да и ещё раз да! — этот недоумок весьма искусно копирует мой голос, делая его максимально убогим. А потом притворно лыбится, накрывая мою ладонь своей. — Я так и знал, что ты без ума от этого предложения.
Так вот, зачем. Вот, зачем он меня потащил в комнату, зачем уединялся минутами ранее и повторно задал вопрос. Хотел увидеть мою реакцию. Ведь ответ и не нужен был, потому что я не протестовала, не оттолкнула, не положила начало нудной речи. Видимо, по одному моему взгляду было понятно, что я всё ещё в его власти. Что не посмею сказать нет и хлопнуть дверью. А если и посмею, то это оценится, как детская шалость, и непослушного ребёнка вновь вернут в его песочницу. И теперь это чёртова формальность, теперь он хочет, чтобы я принадлежала ему ещё и документально. Какой же это пи...