— Я переобуюсь, — единственное, что требуется сказать Артёму, чтобы остальные двое поняли, каков их план действий на ближайшее время.
Покинув пределы общежития, первыми были исследованы облюбованные ими ранее места. Но закуток за фонтаном, парапет напротив закусочной, небольшой дворик с парой лавок и скрипящей качелей — всё пустовало.
— Знаю, где ещё можно проверить, — немного погодя, Депо почесал репу и оповестил парней о том, что знает неподалёку одну недостройку, куда мало кто суётся. Этим она и привлекает расстроенных душ в алкогольной компании, будь то брошенки с разбитым сердцем, или неудавшиеся стервы, которые славились разбиванием сердец, а теперь тихонечко пережёвывают сопли из-за какого-нибудь хулигана.
И в данной ситуации этим самым хулиганом выступал Морт, который тихонько матерился себе под нос, проклиная не работающие фонари.
— Браслет на ногу нацеплю, чтобы дальше, чем за двести метров, не совалась... — хоть и с надлежащей прытью, но эти ругательства из его уст на секунду заставили парней вскользь улыбнуться, ибо звучали уж слишком приторно, — стервоза, вечно вляпается куда-нибудь... — пиная под ногами мелкие камешки, он продолжал бурчать себе под нос разные недовольства, пока Депо тактично не перебил, выставляя руку.
— Вон там, — вдалеке, но уже в поле видимости, парни увидели ту самую трёхэтажную недостройку, про которую и говорил Артём.
Сименс же шёл молча, просто периодически названивал, скалясь и сбрасывая, как только несчётное количество бестолковых гудков надоедало.
Тишина сопровождала всех троих, даже ветер не мешал наслаждаться опустевшей на звуки ночью. Но ровно до того момента, как парни вдруг заметно напряглись, услышав шорохи.
Синхронная остановка, переглядывание, а после и вовсе тяга к карманам за заточками, которых жизнь научила никогда не выпускать из рук.
Шелест становился всё отчётливей, приближающиеся быстрые шаги заставляли сердце биться быстрее, но в момент истины пальцы каждого из насторожившихся попросту невольно расслабились, выпуская холодное оружие. Только насупленные брови и огромных размеров глаза, уставленные ровно на показавшуюся из кустов запыхавшуюся девицу.
— Лера?
Морт реагирует довольно быстро и подлетает к девушке, когда та практически валится с ног. Потупленный, размытый взгляд, она и языком то еле воротит, если умолчать о подкашивающихся ногах и неслабом перегаре.
— Что случилось? — девчонка всё ещё порывается бежать, но Морт перехватывает, в какой-то момент просто хватая за предплечья и неслабо встряхивая. — Лера!
Она еле собирает глаза в кучу, но всё же концентрирует на парне внимание. Подбородок дрожит, девушка едва стоит на месте, делая своей точкой опоры держащего её Славу. Выставляет руку в сторону недостройки и тычет указательным пальцем, порываясь совладать с речью.
— Там... — тяжёлое дыхание явно сбито, бежать в темноте по убитой дороге оказалось сложнее, чем можно было представить, — это он... — Михайлов всё ещё держит её за плечи и пытается разобрать её шёпот, перемещая взгляд с недостройки на дикие, испуганные глаза, — это был он...
Говорить она дальше не может. Очевидно, как и ходить, ибо с первой попытки наступает Морту на ногу, а со второй — ударяется лбом об его грудь.
Недолго думая Слава берёт её на руки и настороженно смотрит на парней, дожидаясь положительного сигнала в виде синхронных кивков.
— Справитесь? — желания оставлять их тут вдвоём нет, но трясущаяся на руках Лера выбора то особо и не оставляет, поэтому Морту и остаётся, что тяжко вздохнуть и отправиться в обратном направлении.
Немного погодя и проводив того взглядом, парни быстро переглядываются между собой, начиная шагать нога в ногу, а затем и вовсе ускоряясь и добираясь до недостройки практически бегом.
Шаг замедляется лишь тогда, когда оба оказываются у её стен.
Здесь тихо. Слишком тихо. И это тот самый вид пугающей тишины, в которую трезвый в одиночку вряд ли бы сунулся.
Несколько шагов до арочного входа, вымощенного кирпичами, и Сименс отчего-то решается на контрольный звонок, прикладывая мобильный к уху.
На том конце — гудки, а вот в траве под ногами вдруг раздаётся звонок и мелкая вибрация, заставившая обоих среагировать.
Вызов даже не сбрасывается, Миронов молча поднимает телефон Нины с земли, нажимая кнопку отмены. Видит несметное количество пропущенных и сжимает челюсть настолько, что, кажется, слышит треск собственных зубов. Сердцебиение учащается, он громко сглатывает и смотрит в сторону Артёма, которого, к слову, менее озадаченным назвать никак не выходит. Хочется только закричать, но оба продолжают стоять в кромешной тишине, наблюдая, как синхронно расширяются зрачки и звереет взгляд.
Кажется, ситуация требует возвращения к прошлым привычкам.
Десятью минутами ранее
— А я всё же рада, что эта разрисованная к нам перевелась, — Наташа делает очередную дозу глотков и словно подначивает уже пьяную Леру, расплываясь в невинной улыбке. — Нет, она и в подмётки тебе не годится, просто когда мы бы ещё так собрались душевно, если бы не твоя злоба к ней? — салютует бутылкой и мягко толкает брюнетку в плечо, протяжно выдыхая.
— Пусть только ещё раз в его сторону глянет, — Лера салютует в ответ, а я улыбаюсь во все тридцать два, поскольку впервые её такой озабоченной вижу.
— Нашла тоже проблему, — Нэт фыркает, закатывая глаза, а я вдруг понимаю, что этот тон обычно к мирному окончанию разговора не ведёт. — Посмотри на себя. Он в любом случае с тобой будет, всё ведь в твоих руках, — и на последней фразе я чувствую нотки горечи, уже было незаметно собираясь отобрать из цепкой хватки её пальцев бутылку, но эта неугомонная одёргивает руку и не при каких обстоятельствах не позволяет мне этого сделать. — У тебя тоже всё под контролем, так что не надо тут строить из себя... — икает через слово, языком еле воротит, и это ничто иное, как знак, что наступила та самая кондиция.
— Как будто Депо собирается тебя бросать, не мели ерунды, — Господи, Лера, ты не могла просто промолчать?
— А если я окажусь ему попросту не нужна, как женщина? — в первые секунды три мне глаза закатить хочется, а потом, хоть и сквозь туманную оболочку выделяемого градусами пара я вдруг понимаю суть той самой проблемы, которая сидит в Наташе уж очень глубоко, не желая себя облачать до этого самого момента. — Или ты пережила выкидыш в семнадцать, и теперь с уверенностью об этом говоришь? — вскидывает руками, но мои всяческие попытки её успокоить заканчиваются только повышением тона. — Вдруг я вообще после этого родить не смогу, и что тогда? На кой чёрт я ему?
Лера затыкается, я же ближе подсаживаюсь, пытаясь приобнять за плечи. Богом клянусь, если бы она озвучила это раньше, то разговор бы был при других обстоятельствах. Определённо бы был, ибо держать это в себе порой уж слишком сложно. Мне вот только непонятно, на кой чёрт она этим не делилась. Ведь я же видела, что что-то не так. Спрашивала. Но эта пройдоха лишь отнекивалась, а теперь пожалуйста.
— Да оставьте меня... — мои попытки обнять и успокоить никаким успехом и не пахнут, Наташа только закипает, а после и вовсе подрывается с места и бодро так топает на первый этаж, к выходу, очевидно. Причём походкой довольно уверенной и ровной, будто это не она выпила чёртову тучу бутылок вместе с нами, учитывая то, что встать с места для нас уже является проблемой.
— Наташа! — кричу ей вдогонку, но в ответ слышу лишь эхо её шагов.
После — тишина. И означает она только то, что эта припадочная свалила на свежий воздух и уже наверняка шагает куда-то к оврагу, где обычно за закатом любит наблюдать.
— Пиздец... — констатирую известный факт, а после неудачной попытки встать протягивая Лере руку и хватаюсь за её ладонь, дабы общими усилиями подняться на ноги.
Кое-как спускаясь по жутко неровной лестнице на первый этаж, наши телефоны вдруг начинают разрываться от сообщений. Одинаковых сообщений, гласящих о количестве пропущенных вызовов. Чёртова мёртвая зона, я даже представить боюсь, каковым будет голос Сименса, когда я вполне себе невинным голосом сообщу, что решилась проверить телефон только в первом часу ночи. Или втором, ибо экран какого-то чёрта расплывается.