— Завтрак? — да, я всё ещё не знаю, сколько время.
— Скорее, ужин, — она хоть и пожмёт плечами, но косвенно на мой вопрос ответит.
А там и появление Артёма не за горами. Брат явится немного растерянным, но вид содержимого тарелки быстро приведёт его в чувства, и он охотно примется трапезничать.
— Как он? — Нэт направит вопрос ему, а я и догадаюсь сразу, о ком речь.
— Похмелье, больная башка и неспособность встать с кровати, — ненароком отзовётся брат.
Наверное, именно поэтому эти двое не атакуют меня вопросами насчёт произошедшего. Все и так всё поняли, чего уж брать меня за ноги и трусить вниз головой. Да и по взгляду Натали я понимаю, что она покорно дождётся того момента, когда я сама захочу ей всё рассказать.
Так, кстати, и произойдёт, только на следующий день.
Вернутся Морт с Лерой, вернётся желание парней снова посетить качалку, где они обычно вымещают всё скопившееся на висящую там грушу. И что-то мне подсказывает, что эта груша отдалённо жизнь мою напоминает. Вернутся былые привычки оставаться девочками и перемывать всем по очереди кости. Вернётся, кажется, прежняя жизнь, за которой я так, чёрт возьми, скучала. И вместе с тем вернётся и желание даже пары посещать, а то преподы, кажется, лица наши забыли.
Вот только желание заговорить с Мироновым усердно возвращаться не хочет, поэтому и решаю пустить всё на самотёк. Просто потому, что устала. Мне нужно ещё немного времени, чтобы вернуть себя в жизненную струю.
В один из дней мне захочется разделить душевные терзания не только с девочками, но и с Гошей. Но всё исчезнет в тот момент, когда он откроет дверь своей комнаты.
— Боже мой... — по его виду мне будет казаться, что из нас двоих далеко не мне нужна моральная помощь, ой как далеко...
— Проходи, — попытаясь нарисовать на своём лице не то, что улыбку, а жалкое её подобие, он жестом пригласит меня внутрь. — Только из меня сейчас собеседник не очень.
— Я заметила, — не стесняюсь своей реплики и неуверенно захожу, настороженно на него глядя. — Что с тобой?
— Не обращай внимания, — он просто отмахивается, а у меня мыслей других нет. Не обращать внимания на подавленность? На щетину, которую у него ни разу не видела? На синяки под глазами? На щёки впалые? Или, на количество пустых бутылок возле его кровати? На что, блять, именно мне не обращать внимания!?
— Так, — подхожу к окну и распахиваю наглухо задёрнутые шторы. Тоже мне, человек подземелья. — Ты сейчас же говоришь мне, в чём дело, иначе начну щипцами вынимать с тебя по слову, — я ещё руки по бокам так забавно ставлю, как будто я строгий учитель, а он — бессовестно прогуливающий школу ученик.
— Нина, — нет, не-а, даже не думай голову мне пудрить. Ты не оставил меня, когда мне было плохо. Моя очередь. — Я правда очень ценю твою заботу, мне это дорого, — кого-то мне напоминает эта способность мысли читать... — но мне просто нужно сейчас побыть одному. Пожалуйста. — Он трёт переносицу двумя пальцами, пока меня от удивления даже немного перекашивает. Он что, на дверь мне сейчас указал? — Прости, не сочти за грубость, но мне правда это нужно, — подходит, заключает мои руки в свои ладони, и я даже вздрагиваю от того, насколько они, чёрт возьми, холодные.
— Гош... — опускаю на его тонкие пальцы глаза, а в сердце что-то предательски ёкает. Как? Как, мать вашу, я его сейчас оставлю?!?
— Я не наложу на себя руки, успокойся, — усмехается даже, во даёт. — Мне правда нужно немного времени. Хорошо? — смотрит в глаза, а такое ощущение, что в душу. Ещё и подчиниться непроизвольно вынуждает, когда я, не отдавая себе отчёта, просто, блять, киваю, и как завербованная топаю на выход.
Он ещё говорил мне что-то, успокаивал, но окончательно прийти в себя мне удалось только тогда, когда за мной дверь закрылась. Это вот что сейчас было?
— Ты идёшь? — передо мной всплывает Наташа со всем своим удивлённым видом, на часы свои наручные пальчиком тыкая. — Опоздаем.
Универ. Блять. Точно.
Быстро встряхиваю гривой и несусь в комнату, где меня, сиротку, блин, любезно приняли пожить брат с любимой женщиной.
Хватаю сумку, хаотично провожу расчёской по волосам пару раз и выхожу, пытаясь понять, не забыла ли дорогу до универа.
Как оказывается, не забыла. Не забыла даже нумерацию кабинетов и некоторых преподов в лицо.
— Эммм, — останавливаюсь и хватаю Наташу за рукав, тыкая пальцем у стоящего возле аудитории Миронова. — Что он здесь делает?
— Учится, — Нэт улыбается со всей своей детской непосредственностью и берёт меня под руку, продолжая вести за собой.
Ну конечно, начинать всё с нуля, так всем вместе. Куда ж без этого...
Единственное отличие — одну парту с ним на двоих больше не делим.
Ладно... вру. Второе отличие — мы так и не общаемся. Только взглядами на перерывах перекидываемся, когда собираемся вместе, будь то коридор или столовая. Но я тщетно пытаюсь находить отговорки и прятаться то в туалете, то в библиотеке. Хотя, кому я рассказываю, всё равно рано или поздно отмазки кончатся, и придётся вступить в диалог.
— Как насчёт пива с креветками после пар? — кажется, роль главного алкоголика нашей компании потихоньку переступает от Морта к Наташе. Тоже мне, пиволюб.
— О, с радостью, — саркастично подмечает Лера, тыкая пальцем на пока ещё плоский живот.
— Бля... — Морт разводит руками в стороны, пытаясь поговорить с нами глазами. И они несут печальное: «Во имя равноправия». — Может, в другой раз? — и Леру ещё так приобнимает, потому что гормоны этой девчонки теперь правят балом, и пьёт он исключительно с позволения госпожи. Даже смешок непроизвольно вырывается. — Это не смешно!
— Конечно не смешно! — руки примирительно выставляю, но по закону жанра начинаю смеяться ещё больше, в конце концов не сдерживаясь. — Мы выпьем за твоё здоровье, — в бок Наташу пихаю, и та принимает эстафетную палочку, после чего слышу от Славы в нашу сторону тихое и печальное «Козлы».
— Я, пожалуй, откажусь, — голос Глеба заставляет взгляд на него перевести. А ещё он плавно снимает с лица искреннюю улыбку. — В зал сгоняю, грушу побью, — лицо себе побей, индюк...
Тем лучше. Меньше неловких ситуаций и нелепых взглядов, даже проще будет.
Опять молчание, жутко неловко. И я ни на что другое не решаюсь, кроме как извиниться и отлучиться в уборную, потому что находиться вот так близко — пока ещё выше моих сил.
А в туалете — сигаретка, которая приятно успокаивает. Но только до тех пор, пока в голове вдруг не складывается два и два.
Оксана... я ведь не видела её уже сколько? Четыре дня? Пятый? Ну, с того самого момента, как девчонка вернулась. Зато я точно видела её авто на заднем дворе, а это значит, что она ещё там, в общежитии. И именно с её появлением с Гошей произошёл невообразимый пиздец, который вязался только с появлением этой сучки.
Моментально тушу сигарету и вылетаю в коридор, чуть ли не бегу. Останавливает Нэт, окрикивая меня. И у меня, право, нет другого выхода, кроме как рассказать ей всё. А точнее: как сильно я хочу сказать этой стерве пару ласковых. Как, возможно, хочу хоть немного потаскать её за волосы. А ещё, быть может, хочу дать пинка, чтобы она катилась от нас куда подальше.
Как ни странно, Наташа даже меня не тормозит. Только просит быть аккуратнее и предупредить препода. В конце концов, только появилась, и уже исчезаю.
Также быстро лечу в аудиторию и нахожу за преподавательским столом лектора. Откашливаюсь, будучи в дверях. А сама вспомнить пытаюсь, как его, блин, зовут!
— Извините пожалуйста, — о да, всегда срабатывало. Усатый дядечка даже очки приспускает, улыбается слегка. — Такое дело... — мнусь, прохожу в аудиторию, будто слов собственных стесняюсь. — Женские дни врасплох застали, можно с последней пары отпроситься? — Боже, я ещё и губы кусаю, и подол юбки мну. Ну точно — школьница.
— Кескевич... — выдыхает так по-доброму, очки и вовсе снимает. — У тебя, смотрю, каждый день — женский. — Это он что сейчас, раскусил меня так? — Иди, но только завтра чтобы — как штык!