— Чего пялишься? — он неожиданно встаёт, встряхивая светлыми, явно давно не стриженными волосами, повышает голос. — Может мне, блять, повертеться? Или автограф дать?
Но его одёргивает сидящий рядом тип, из его шайки. А глаза у него большие такие, и на выкате, словно он повидал всё дерьмо этого мира. Но больше всего меня беспокоит то, что голос блондина мне кажется до боли знакомым.
— Нина, — сквозь какой-то транс слышу голос, пока Наташа не начинает трясти меня за руку, — эй! Ты чего?
— Да так. — Отнекиваюсь, снова утыкаясь в свой стакан.
И всё время оставшейся перемены, как и время начавшегося урока, корю себя лишь за одно: чёртову память. Богом клянусь, у меня будет рак мозга, если я не выброшу из головы голос этого белобрысого. Уже половина урока к ряду, как вдруг, словно гром среди ясного неба, меня наконец посещает нужная мысль, переваренная в моём мозгу и вышедшая через рот в виде громкого и многозначительного:
— Блять!
Пять секунд тишины, как и следовало.
— Кескевич, неужто ли Вас привели в такое замешательство интегралы? — разряжая обстановку, учитель спокойно поправляет очки, задумчиво глядя в мою сторону. К слову, не только его взгляд обращен в мою сторону.
— Прошу прощения, можно выйти? — быстро откашливаюсь, вылетая из-за парты, как только получаю от него одобрительный кивок.
Захлопываю за собой дверь, отходя на несколько шагов. Глаза бегают по коридору, а мозг отчаянно пытается сложить всю картину воедино, вспоминая номер шкафчиков, возле которых тёрлись эти четверо. И как ни странно, в таком режиме он работает куда эффективней. Подхожу к номеру 42, и тихо, будто вороватая мышь, открываю дверцу. Но кроме пакета с кроссовками ничего не нахожу. Следующей моей жертвой оказывается соседний шкафчик, открываю более уверенно. Какая-то чёрная спортивная сумка, и бегущее впереди меня любопытство. Перебираю пальцами всё по порядку: пачка Винстона, белая майка, под ней ещё две пачки, и то, что заставляет мои глаза расшириться до таких размеров, какими примерно были те выпученные глазюки одного из новых парней. Цепи, браслеты, куча побрякушек... В общем, весь набор того, что подтверждало мою теорию. Вот откуда я помню его голос. Это что, блять, такое развлечение у них? Грабануть ювелирку, а на следующий день пойти в школу с тетрадкой как ни в чём не бывало??? Быстро хлопаю дверцей и уже хочу свалить отсюда, но чёртов страх решает сковать именно моё тело, когда я слышу размеренную речь.
— И что это мы тут делаем?
Вступая в борьбу с паникой, стараюсь держаться, хоть и со стороны наверное убого выглядит. Разворачиваю голову на источник шума и вижу того самого блондина, скрестившего на груди руки. Улыбается.
— Перепутала шкафчики, пардон. — Блять, серьёзно? Серьёзно??
— Какая досада.
И как ни в чём не бывало, хочу подойти к своему, который, как назло, совсем не рядом, но эта особь преграждает мне путь.
— Может помочь чем? Деньжат подкинуть на таблетки от склероза? — Да он издевается. Стоит прямо напротив со своей мерзкой ухмылкой, в то время как я куда-то в шею ему дышу.
— Спасибо, не надо. — Я иногда поражаюсь своему актёрскому таланту. Так себя веду, будто это кто-то другой сейчас был пойман с поличным.
— Хорошо подумала? — он снова проталкивает мне в уши свой тембр, а я поднимаю на него глаза, впервые в жизни не зная, что ответить. Учитывая всю мою семейную драму, меня воспитали улицы, и я никогда за словом в карман не лезла. Но эта атмосфера влияет на меня до дрожи. Мы тут одни. На улице мрак, небо затянуто тучами, коридор еле освещается дешёвыми, давно утратившими свою яркость лампами, и в их свете его лицо кажется мне пугающе-демоническим, отчего по спине вдоль позвоночника пробегает волна мурашек. Пара болотных глаз прожигает так, словно даёт понять, что зря я решилась даже на мысль перейти дорогу хотя бы одному из них. Это был один из тех моментов, когда от страха спрятались даже мысли. Ну не убегать же от него, это верх глупости. Всё равно в одном классе учимся.
— Пропусти, пожалуйста. — Единственное, что я могу сейчас родить. И он делает шаг в сторону, позволяя мне вернуться в класс.
Оставшиеся уроки я провела как будто в глубоком сне, о чём свидетельствовала моя тетрадь. Пустая тетрадь. Только указанные где-то в уголочке число и пара штрихов ручкой, когда я пыталась нарисовать нашего препода. С последним же звонком я уже было собралась уходить, как этот самый препод вдруг остановил меня.
— Кескевич, дорогуша, а Вы остаётесь. — И глядя в мои изумлённые от этой новости глаза, он не затянул с объяснением. — В классе сегодня убираешь. Думаю, не стоит объяснять, почему.
И правда, не стоит. Ещё несколько секунд его противного трёпа и меня попросту стошнит. Пожимая плечами, Наташа жестами пыталась показать, что будет ждать меня возле входа у школы, а успевший надоесть мне блондин конечно же задел меня плечом, язвительно бросая:
— Там тебе подарок от меня, — неловкое молчание, изогнутая бровь, вопросительный взгляд, — под моей партой.
Вместе со всеми этот недоумок удалился из класса, а я осталась наедине с грязными полами, запачканными столами, ведром и парой тряпок. И только спустя какое-то время, я поняла, что этот шумоголовый имел ввиду. Его парта практически вдоль и поперёк была застлана жвачкой. Пожёванной, прилепленной повсюду, мерзкой, мать её, жвачкой, которую мне пришлось отскребать хрен знает сколько времени. Единственное, чего мне хотелось — это силы. Силы, чтобы врезать этому придурку настолько сильно, чтобы он потерял большую часть своих зубов, дабы жевать было нечем. И эту ауру ненависти, исходящую из меня, сумела прочитать даже Наташа, стоило её голове сунуться в кабинет и задать очевидный вопрос: какого хрена я тут так долго?
Наконец покончив с этим идиотским занятием, долгожданно выдохнула, отправившись домой на пару с Нэт. Жили мы через улицу друг от друга, что, естественно, не могло не радовать. Мысли начали потихоньку отпускать, тяжёлая голова уже не так напрягала, и возможно причиной этому было простое самовнушение. О том, что эта шайка во главе с их дружком уже завтра переметнётся на кого-нибудь другого, сделав его объектом своей травли и позабыв о моём провале в школьном коридоре. Кто же знал, что я так ошибалась?
Комментарий к Остались тут те, кто меня читал?)
====== Часть 2 ======
Следующее утро не сулило ничего хорошего. Оно встретило всё теми же хмурыми облаками, настырным ветром, успевшими надоесть за день одноклассниками и мучительно долго тянущимися уроками. И в целях хоть какого-то разнообразия этой неимоверной скуки в мою светлую голову вдруг приходит идея достать мобильный, дабы устроить с Нэт убивающую время переписку. Плевать, каким будет её содержимое.
— Скукота, лол.
— Что это за слово? Ты что, в пятом классе, чтобы так писать?? Кек.
— Со знаниями, которые нам тут преподносят, мой айкью не выше, чем у креветки.
— А и хер с ним. Смотри, какой смайлик: (о)
— Блядь, Наташа...
— Это не блядь, и не Наташа, это жопа :D
— Я в дурку звоню.
— О_о
— Я сейчас серьёзно.
— о_О
— Ты дебил, Наташ.
— А ты зануда :(
— Я только что поняла, что продуктивнее препода послушать.
— :`(
— Кстати, напомни, на каком мы сейчас предмете?
— На деревянном таком, вроде стулом называется.
— Наташа?
— ?
— Иди в жопу, Наташа.
Совпадение или нет, но звонок звенит ровно тогда, когда я нажимаю на кнопку блока мобильника. Заканчивается урок, но не торкнувшее в голову Нэт безумие.
— У меня идея. — Перекидывая сумку-рюкзак через плечо, она уже топает в мою сторону. А я же, в свою очередь, после этих её слов как обычно хочу забиться в угол класса. — Пошли соберём на улице кошачье дерьмо, а потом, когда никто не будет видеть, проберёмся к шкафчику этого идиота и подложим всё это в его сумку? — Гениально. Она иногда мне напоминает Тефаль. Без её идей, блять, конечно же не обойтись.
— Ну да, он ведь хронический дебил, и ни за что не догадается, чьих рук это коварное злодеяние. — Я говорю это не ей, я говорю это своей парте, сумке, классной доске, но только не ей. Всем предметам, что попадаются на моём пути. Ната лишь плетётся рядом.