Сейчас я всё ещё стою перед домом, который ещё недавно считала своим. В котором за, казалось бы, малый промежуток времени произошло нечто, длиною в жизнь. А именно то, что перевернуло эту самую жизнь с ног на голову, заставив меня полностью поломаться и предстать перед собой абсолютно другим человеком.
К сожалению, или к счастью — внутри никого. В этом я убеждаюсь не только после Наташиного подтверждения в сообщении, но и после того, как всё же решаюсь войти. Ключ у меня никто не забирал, поэтому...
Поэтому я и стою теперь посреди зала, как заколдованная, рассматривая зачем-то мебель и никак не решаясь подняться наверх. В ту комнату, которая наверняка хранила ещё остатки воспоминаний. В ту, в которую у меня, чёрт возьми, не хватает смелости войти, даже будучи стоя перед дверью.
Я трусиха.
Но не до такой степени...
Несколько минут погодя я всё же открываю, делая внутрь несмелый шаг.
Внутренне пространство с порога обдаёт затхлым воздухом, будто здесь не просто не жили последние пару месяцев, но и даже окно не думали открывать. Тут было всё ровно так, как и в тот день, когда я ушла. Подвыпившая, растормошенная, взвинченная, но я помню... помню всё до мелочей, даже как была заправлена кровать. Кажется, после того дня на ней никто даже и не лежал... Всё как будто потеряло смысл, а эти квадратные метры утратили свою надобность, претендуя теперь на роль какого-нибудь склада.
Ещё раз осматриваюсь, зачем-то прокручивая в памяти момент нашего последнего разговора.
Перед глазами картинка, его образ, его эмоции, которые скрыты ото всех, но не от меня... Его лицо, на котором остальные прочитали бы лишь похуизм, но в тех глазах я видела слишком много боли. Не по себе... Я боялась. Боялась посмотреть, боялась чувства вины, боялась абсолютно всего, что может произойти, но сделанного было не воротить. Чёрт... Самой себе усмехаюсь, сводя губы в нелепой ухмылке и шмыгая носом, пока не замечаю, что щёку начинает щекотать влажная дорожка.
Нет...
Надо поскорее отсюда убраться.
Головой встряхиваю, начинаю бегать глазами по комнате, а после присоединяются и остальные части тела, помогая увиденному отправиться в сумку. Большинство нужных вещей собраны, остальное же отправляется в пакет.
Не хочу...
Не хочу снова возвращаться. Не хочу этого испытывать. Не хочу жалеть о том, чего не вернёшь.
И так тошно...
Вроде, всё необходимое собрано. Благо ещё, зима прошла, и не приходится тащить свитера и пуховики, а то я точно бы так три дня отсюда переезжала.
Снова улыбка.
А ведь даже не готовилась, не готовилась к этому моменту, хотя прекрасно знала, что в один прекрасный день мне нужно будет собраться с духом и вернуться сюда за вещами. Хотя, даже ответить себе не могу... Пришла ли я сюда в надежде забрать вещи, или же...
Ладно, к чёрту всё. Может оно и к лучшему.
Сгребаю пакеты в охапку и ускоренным шагом иду к выходу, закрывая за собой двери и запирая на замок. Даже думаю, что, пожалуй, будет лучше, если Сименс не просто вышел проветриться, а сейчас он далеко от этого места. Настолько далеко, что описание нашей встречи находится где-то на полке с фантастикой...
Вторник сегодня? Или среда? А и чёрт с этим... Будильник на установленное число и время оповещает, что халява кончилась, теперь просыпаюсь по расписанию.
Собираюсь довольно быстро, успевая на лету даже позавтракать, выхожу из дома, обходя автобусную остановку и позволяя лёгкой улыбке показать своё обличье, когда чуть не замираю за тем самым углом, у которого обычно останавливалась в ожидании Наташи. Но, к моему великому сожалению, Наташа не придёт. Мы наверняка с ней встретимся только в школе, если Депо в очередной раз не забудет, что раздевать Нэт перед выходом из дома и тащить в кровать — не лучшая из идей. Это, всё-таки, учебное заведение, мы сюда не в карты играть приходим, когда вздумается.
Снова улыбка.
Снова пропускаю через себя воспоминания, когда опаздывала на уроки и прибегала взлохмаченная, с торчащими из кармана стрингами, за что Сименс не раз по репе получал за такие выходки. А что? Как будто остальные прям карманы проверяют, перед тем как в класс войти.
Кстати, о нём.
Всё такой же... Кричащий о ремонте и о наличии недоразвитых одноклассников, которые делятся историями с каникул, перекрикивая друг друга. Но больше всего поразиться меня заставляет один. Тот самый, за последней партой, который сидит с банкой пива в руке и периодически икает. Вот это я понимаю, отдохнул человек. Даже отрадно как-то за него. Даже завидую немного.
Открыто так усмехаюсь, но всё же поворачиваюсь, уставляясь на дверь и ожидая, когда войдёт Наташа.
Но ожидания летят в большую сточную трубу, а я чуть не грохаюсь со стула, когда в класс, как ни в чём себе не бывало, заходит размашистой походкой Сименс собственной персоной, кивая товарищам.
— Привет.
И мне кивает, читая на моём лице удивлённое “Какого хрена?”, которое наверняка собралось в словосочетание из морщин на моем лбу. В лице я, к слову, поменялась раз десять. Привет? Серьёзно? Ты теперь как само собой разумеющееся будешь просто в школу ходить, как и раньше?
Ха.
Ха.
Ха ещё раз!
— Печеньку будешь? — еле отрываю от блондина глаза и поднимаю взгляд на всеобщего любимца, именуемого пожирателем пицц.
Серьёзно? Я сейчас похожа на человека, нуждающегося в печеньке??
— Спасибо. — Но подачу принимаю на автомате, засовывая печенюшку в рот и монотонно пережёвывая.
Наташа, к слову, так и не является.
Ни она, ни ответ от неё на мои сорок два сообщения с разнохарактерным содержанием, включающим в себя: “Ты где?”, “Ты где, блять??”, “Наташа, ёб твою, где ты???”.
За сорок чёртовых минут она так и не ответила, но я не сдаюсь, набирая сообщение и после урока, уже будучи за пределами класса. И пока набираю, устремляя всё внимание на экран и шагая по коридору, то непреднамеренно врезаюсь в своего самого хамоватого одноклассника, который хрен знает зачем решил стоять именно тут.
— Извини, — качаю головой, обходя его и настраиваясь идти дальше, но Танир вдруг резко перехватывает, разворачивает к себе.
— Извини? — либо у него день не выдался, либо с утра не дали, ибо столько недовольства в голосе я не слышала уже давненько. — Смотреть нужно, куда прёшь! Ясно тебе?
Единственное, что успеваю — так это рот открыть. А чего не успеваю, так это понять — хотела ли я открыть рот и послать его куда подальше, или же просто не обращать внимания и извиниться. Всё, что остаётся делать — синхронно с оттопыренной челюстью выпучить и глаза, когда Танир вдруг отлетает от меня со сверхзвуковой скоростью, впечатываясь в стену настолько, что мне кажется, будто слышу хруст парочки переломанных костей.
— Ай, блять! — единственное, что он успевает выпалить, прежде чем разъярённый Сименс подлетает снова, хватая того за грудки и прикладывая к стене с новой силой.
— Ещё раз её тронешь... — Богом клянусь, такой оскал, с которым он шипит на него, я видела только у волков... — пожалеешь, что родился.
Без лишних слов, блондин отшвыривает от себя этого бедолагу так, что тот приземляется на пятую точку, но возражать и не думает. Просто аккуратно поднимается, потирая ушибленное место и топая себе восвояси вместе со своими дружками.
Честно сказать, от свирепого взгляда Миронова даже мне становится не по себе, поэтому я понимаю парней, даже несмотря на то, что их трое. Ибо мне кажется, что Глеб и пятерых сейчас одной левой завалит, стоит им его тронуть.
— Что это было? — хотелось бы, чтобы этот вопрос я направила стенам.
Но нет.
Блондин медленно, но верно поворачивается, заставляя меня просесть под тяжестью его взгляда.