Сердце бьётся в такт с шагами, когда я решительно топаю обратно, под конец пути практически влетая на этаж и осматриваясь по сторонам, будто пытаясь найти в пустоте этих квадратов хоть кого-нибудь. Но меня приветствует лишь пустота, и только. Даже звуков никаких не слышу, навостряя уши и стараясь прислушаться.
Шагаю. Уже практически прохожу через коридор и сворачиваю за угол, как неожиданно показывается фигура блондина, заставляя меня вскрикнуть.
Напугал...
Но даже не знаю, чем больше: своим неожиданным появлением или своим видом, который я сейчас даже описать не могу. Ещё и смотрит своими глазами так, будто глядит сквозь меня.
— Где Тимур? — притихшим голосом смотрю на него снизу вверх, недоверительно озираясь то по сторонам, то за его спину.
— Какой Тимур? — его густые брови вздымают вверх, губы кривятся в каверзном вопросе.
— Ты знаешь... — цежу, стараясь угомонить бешеный стук, рвущий грудную клетку изнутри.
— Ты про того ботана, который тебя на свидание звал? — вопрошает, плавясь в ироничной улыбке. — Не, я его не видел.
Короткий вздох, глаза на долю секунды закатываю, еле себя сдерживая, чтобы не разорвать тишину этажа.
— Какого чёрта вообще? — пока тихо, но его саркастичный видок оставляет желать лучшего. — Что ты с ним сделал?? — уже более громко, но Миронов лишь головой мотает из стороны в стороны, демонически усмехаясь ещё больше. — Что ты вообще себе позволяешь??? — прекрасно понимая, что он уже успел что-то сотворить с Тимуром, я вдруг ни на шутку закипаю, сравнивая это с минутным помутнением рассудка. Я абсолютно не руководствуюсь своими действиями, но в окутавшей меня злобе, что граничит с бессилием в этой ситуации, я просто неожиданно замахиваюсь на него, в надежде осквернить эти квадратные метры не только собственным криком, но и треском звонкой пощёчины, которой, кажется, не бывать.
Улыбка с его лица сходит в одно мгновение, оставляя за собой лишь наступающую волну непонимания и растерянности. Но реагирует он быстро, перехватывая мою руку и в ту же секунду прижимая меня к стене. Агония. Хочу оттолкнуть, но второе запястье резко пережимают его пальцы, впечатывая уже обе руки к стене и не давая пошевелиться.
Здраво оценить произошедшее я сейчас навряд ли смогу, но прийти в себя мне хоть немного, но помогают его глаза. Глаза, которые сейчас, блять, на мокром месте. Они раскрыты настолько широко, что, кажется, позволяют видеть мне всю боль, которую хранит в себе его душа, разбитая на осколки некогда утерянной целости, что не позволяет наконец собраться с силами. Он растерян, он всё ещё держит, его скулы немного сводит, а веки заходятся мелкой дрожью. Я вижу абсолютно всё... Все эмоции, задаваемые каждой клеточкой, как на ладони, когда его лицо ещё ближе, а искажённые губы невольно отдаются во власть облачающей себя вибрации.
— Что же ты творишь...? — этот голос, который я ещё не слышала ранее... Но он пробирает до костей, заставляя как по приказу вернуть здравый смысл на своё место и посмотреть на ситуацию со стороны.
И становится мерзко. До жути мерзко, когда я оцениваю то, что логике никак не поддаётся. И огромный ком встаёт поперёк горла, когда руки начинают слабнуть, а мозг осознавать, что я только что чуть не ударила человека, который ставил мою жизнь выше всех остальных. Даже выше своей собственной. А теперь... с мокрой подступью у убитых глаз он держит мои руки, дабы я не зацепила его ударом после разборки, которую ему же и устроила из-за какого-то ботана со спермотоксикозом. Чёрт...
— Глеб... — голос начинает дрожать, на запястьях свобода, я произношу его имя чуть ли не по слогам, заикаясь, хлопая глазами и замечая, как он делает от меня несколько шагов назад. Головой мотает, наконец отступая и разворачиваясь, шагая в обратную от меня сторону.
Нет...
Хочу. Хочу сорваться с места, побежать следом, остановить. Хочу рассказать всё Наташе, хочу снова увидеть Артёма, чтобы поддержал, чёрт возьми, своим братским советом, который как никогда сейчас нужен. Хочу, в конце концов, отмотать время, чтобы исправить все глупости, что натворила. Хочу угомонить сердце, которое начинает биться в разы быстрее, стоит мне пропустить через порог мыслей ту самую, которая включает в себя жизнь, в которой Миронова бы никогда не было...
Всё обрушивается шквалом, хочу бежать на все четыре, но стоя в этом еле освещённом пространстве в удручающем одиночестве, что бьёт похуже розги по оголённому телу, лишь обессиленно съезжаю по стене вниз, плюхаясь на пол и уже будучи не в силах остановить тот поток, который одолевает мои глаза. Я чувствую солоноватый вкус, что касается губ, но даже не стираю непрекращающиеся слёзы, потому как кроме этого чувствую ещё и абсолютное бессилие, атакующее со всех сторон. И сорока минут мне хватает, ровно до звонка, когда я еле беру себя в руки, поднимаясь наконец и вставая на ноги. Коридор снова наполняет безудержный гул.
Ведомая теми самыми чувствами, когда абсолютно не знаешь, как себя вести, я вдруг превращаюсь в ту самую тихоню, которая коротает свои школьные будни в компании Наташи.
Сименс является на занятия редко, только вот в мою сторону даже не смотрит.
Ну... за исключением нескольких раз.
Да и взгляды его мне помогает расшифровывать моя Натали, которая именно сейчас под боком умещается, наклоняясь к моему уху.
— Сделай. Первый. Шаг. — Настойчиво, даже требовательно шепчет, пока я уплетаю в столовой сосиску в тесте, исподлобья глядя в сторону стола, за которым Сименс сидит с каким-то парнем. — Ты меня слышишь?
— Угу. — Слышу, слышу. Уже месяц я тебя, блять, слышу. Только вот мозг мой не слышит, или решительность мёртвым сном уснула.
В этот день, как и во все остальные, настойчивые просьбы Наташи шли мимо ушей.
Прошёл уже месяц, или больше даже, с того момента в коридоре, а я всё так и не решалась с ним заговорить, потому как стоило мне оказаться ближе, чем на три метра, язык словно отнимался, пребывая в полной неспособности извергнуть хотя бы что-то.
Единственное, что было мне подвластно, так это звонок Артёму. Который, кстати, на разговоре о Сименсе заметно убавил в голове желание говорить на эту тему, только процедил что-то вроде: “Это ваши дела, решайте их сами”.
С одной стороны, может, это и к лучшему. А с другой...
С другой я снова принимаю решение в одиночку, потому что единственный человек, который мог дать по голове и прирыкнуть как следует — отказался вмешиваться.
Наверное, именно потому я сейчас и рассматриваю Волгоградский университет, который находится в хрен знает скольких километрах отсюда. Именно поэтому и решаю поступить именно туда, уже вовсю лазея по сайтам в поисках информации и присматривая общежитие. И именно поэтому решаюсь подать туда заявку, параллельно нащупывая на столе мобильный и набирая Наташу.
— Ты хорошо подумала? — выслушав мою заготовленную речь о правильности своих действий, я прямо чувствую, как девчонка на том конце трубки пребывает с недовольным видом.
— Я смогу без него, — выпаливаю резко, прекрасно понимая, к чему она клонит, — смогла же всё это время... — это я кому сейчас оправдываюсь?
— Ага, за исключением тех дней, когда рыдала в подушку и звонила мне, чтобы я с вином приехала? — напоминать было абсолютно не обязательно.
К слову, просьба приехать с вином не обошла стороной и этот день.
Утонув в разговорах до самой ночи, я не успокаивалась, пока не увидела дна прихваченной бутылки. Второй, к слову говоря.
Именно она и сказалась на моём состоянии, когда я впервые за довольно долгое время явилась в школу с похмелья, будучи ещё немного сонной и с немного нездоровым видком.
Зато, кажется, именно оставшиеся градусы и помогли мне в том самом деле, которое я откладывала на неопределённое количество времени. А именно — разговор с Сименсом, который даже сейчас сказывался на мне до жути волнительно, хоть я ещё к нему и не подошла.
Но так или иначе, это должно произойти. И собрав в кулак всю свою силу духа, я топаю прямиком к нему. К его шкафчику, точнее, в котором он что-то усиленно ищет.