Кажется, после протараторенной речи он наконец выдохнул, с замиранием ожидая ответа.
— Я знаю, кусок ты дерьма... — накал в голосе постепенно сходит на нет, и Глеб уже более искренне тянет улыбку, скидывая в чемодан майку, в которой когда-то ходила Нина, щеголяя перед ним обнажёнными ягодицами. — Я тоже уезжаю, — вздыхает, чуть тяжко, вызывая на другом конце провода лёгкое негодование.
— Что? Куда?
— А хер его, — заключает Миронов, заканчивая со сборами и закрывая чемодан. — Подальше отсюда. Ещё не решил.
Возможно, тут его больше ничего не держит, и Депо понимает это, как никто другой, выдерживая минутную паузу и давая напутственное заключение.
— Что бы ты не решил — я всегда за тебя. Я в тебя верю.
Ком в горле, в очередной раз. Возможно, потому что от Депо сентиментальности он не ждал и подавно ещё, как минимум, лет тридцать. А возможно и потому, что в этой фразе он буквально прочувствовал то, что некогда самый близкий сейчас с ним прощается вот таким вот образом, оставляя за собой лишь братскую поддержку.
Кивок.
Короткий ответ.
Вызов сброшен.
Осталось не изменять традициям и присесть на дорожку, поэтому блондин браво вышагивает к мини-бару, заполняя стопку любимым виски.
Только вот настойчивый звонок в дверь не даёт насладиться моментом в полной мере, и Сименс едва слышно чертыхается, но всё же топает к двери, открывая, а вместе с тем и распахивая успевшие привыкнуть к полумраку глаза.
— Морти?
— Красное или синее? — по очереди прикладываю к себе платья, ругаясь на отсутствие в комнате зеркала, но полностью доверяясь вкусу новоиспечённой соседки по комнате.
Пускай это и не Наташа, что, признаться, душу рвало в клочья первое время, но я стараюсь изо всех сил лишить эмоции фальши, привыкая к обстановке.
Правда, есть одна заминочка...
Скажите мне, примерно, полгода назад, что я буду под ручку шарахаться по магазинам с той, которая чуть меня однажды не грохнула, рождая во мне желание придушить её персону — удавилась бы прямо на новогодней мишуре.
— Что ты тут делаешь? — стоя возле распахнутой двери со стопкой виски, Глеб недоумевающе оглядел нарисовавшегося Славу с ног до головы, медленно переводя взгляд на Минивэн, остановившийся напротив дома возле дороги.
— Я уезжаю, — ещё один. И не дожидаясь вопроса, Морт с некой задоринкой оповещает, опуская глаза. — За Лерой еду. В Волгоград.
— Что за вопрос? — отмахивается шатенка, вырывая одно из платьев из моих рук. — Конечно красное!
Расхаживая по комнате со стаканом яблочного сока, Лера отпивает его так, словно там алкоголка высшего сорта.
Эта ящерица явилась в мою жизнь всего лишь два дня назад, а уже успела навести в ней шороху. И не только в ней... Она ещё и голову мою затронула, вставив мне по первое число крепче, чем это смог бы сделать мой брат, который, к слову, даже не поинтересовался моей жизнью в новом городе.
— Как думаешь... — я вопрос озвучить не успеваю, а она уже глаза закатывает, перебивает.
— Да-да, бла-бла-бла, нет Нина, ты не сглупила, да Нина, я никуда не уйду.
Немыслимо, блять.
Ещё недавно я вырывала волосы на голове этой мадам, а теперь боюсь отпускать её даже на шаг, ещё и радуюсь, как ненормальная, что теперь она моя соседка по комнате.
— Тут тебе передали кое-что, — с абсолютно отрешённым видом Морт протягивает Сименсу небольшой пакет, почёсывая репу и продолжая стоять на пороге.
— Что это?
— Открой да посмотри, — каков вопрос, таков ответ, Слава же непонимающе просто разводит руками.
Коридор общежития. Такой длинный, такой бесконечный, такой заполненный, такой пустой...
Захожу в комнату, отмечая, что Лера как всегда куда-то убежала, запираю дверь и легонько улыбаюсь.
Тем лучше.
В свете освещённой лучами комнаты немного щурюсь, когда настойчивое солнце проникает, словно в душу, одаряя своим теплом сквозь отодвинутые занавески. Вижу в окне своё отражение.
Ярко-алое короткое платье, белые волосы, только вот кое-чего не хватает... Того, что дополняло бы эту картину: блеска. Нет, я про макияж. Блеска в глазах, который был так нужен с того самого момента, когда я переступила порог этой общаги. Когда в первую же ночь зарылась лицом в подушку и проплакала до самого утра от чувства опустошающей тоски, желая разорвать перьевую подушку в клочья и царапать ногтями стены, как сумасшедшая.
Видимо, слышимость тут хорошая, ибо вероятней всего, что кто-то за стеной услышал мой вой, отчего вдруг отчаянно взмолился Господу, чтобы тот меня заткнул. А Господь, скажу я вам, существует, потому как следующим утром меня разбудил далеко не будильник, а вваливающаяся с чемоданами Лера, заставившая мои глаза из орбит вылезти. А после ударившая по печени. Нет, я далеко не о её кулаках. Я о её заведённом в одном месте моторчике, когда она в буквальном смысле стащила меня с кровати, заставляя привести себя в порядок и завалиться на местную дискотеку, что пестрила алкоголем.
В ту ночь мои желания порыдать в подушку куда-то испарились, зато на смену им пришли непереставаемые молитвы о том, как хочу выжить, и как если выживу — то никогда больше не буду пить.
Ха.
Ха.
Ну, и ещё раз ха.
Чушь это полнейшая, правильно Лера тогда посмеялась.
А после... После она просто вскипятила мои мозги своей получасовой лекцией, кажется, поворачивая мою голову на триста шестьдесят и заставляя думать и мыслить в том направлении, на которое бы ни за что в жизни не указали дорожные знаки, окажись мы на трассе.
Я всё ещё стою возле окна, чувствуя, как к выходу из глаз подкрадывается одинокая слезинка, не требуя от меня особых эмоций, как сигнал разрешения. Но вместе с ней к лицу подступает и улыбка, а я, в свою очередь, начинаю ощущать бешеный ритм, который задаёт сердце.
— Это шутка такая? — Сименс ошарашенно смотрит на Славу, доставая из пакета бутылку Макаллана. — Что за фигня? — и судя по тому, что Морт кивает на пакет, мол: “Давай-давай, ищи дальше”, блондин запускает руку в посылку, доставая оттуда белый конверт.
Недоверительный взгляд упирается в товарища, пальцы рвут тонкую бумагу.
Пара секунд, Сименс изымает белый лист бумаги, на котором чётко прописан адрес, вплоть до номера комнаты.
— Что это, я спрашиваю?
— Утка в винном соусе, слепой что ли, блять? — Морт наконец психует, скрещивая на груди руки и саркастично улыбаясь.
Возможно, по волнам жизни скакать гораздо сложнее, чем просто плыть по течению.
Кажется, так мне говорил один мой знакомый.
А ещё он мне говорил, что всегда есть выбор. И грех его не оставить за тем, кого тебе больше всего в этой жизни нравится мучать.
Блондин вновь опускает глаза на бумагу, улавливая первое слово, таящее в себе название города.
Волгоград.
И пока голова отчаянно пытается соображать, пальцы чуть не упускают из ослабевающей хватки бутылку, когда внезапный, но такой знакомый голос раздаётся из опущенного в Минивэне окна.
— И если ты не будешь таким тормозящим придурком, то, возможно, для тебя тут найдётся местечко.
Поднимая глаза, Миронов видит салютующего ему банкой пива Депо, за которым ладошкой приветливо машет Наташа.
Морт улыбается шире, блондин наконец выдыхает воздух в каком-то нервном, но всё же облегчённом смешке, качая головой и снова уставляясь на адрес, написанный на бумаге.
Внутренний голос будто подталкивает, и он быстро перебирает пальцами, находя на обратной стороне листка всего одну фразу, которая теперь уже заставляет улыбнуться от уха до уха, а возможно и предположить, что где-то далеко, в написанном на листке адресе, его улыбка передалась и человеку, так старательно вычерчивающему эти буквы чёрным фломастером:
Carte blanche, Mr. Siemens