И все бы ничего, только одеты они все были больно странно. Но кем был Макс, чтобы судить их? А еще они странно посматривали в его сторону. Мимоходом. А потом понижали голос до шепота и о чем-то оживленно переговаривались. Только спустя некоторое время до слуха начало долетать обрывочное "урод", "ненормальный", "проклятый", "он не в себе", "настоящая напасть", "нелюдь".
Хотя день был солнечным и теплым, по спине Треверса пробежал холодок. Он никогда не делил людей на плохих и хороших, просто были те, кто принимал его, и те, кто считал, что лучше бы их дороги никогда не пересекались.
Он уже не первый раз слышал злые слова в свою сторону. Макс научился пропускать их мимо, не давая задержаться в голове надолго, но сейчас… Сейчас все было иначе. Словно он еще совсем юнец, в отчем доме. Мать прячет глаза и не спешит говорить, что это ее сын. Отца и вовсе нет.
Слова жалили и били наотмашь. Они заползали куда-то туда, под кожу. Откуда не выцарапать, не вытравить. И нагло врет тот, кто говорит, что слова не могут ранить.
Макс ускорил шаг, стараясь высмотреть светловолосую голову Тима. Но вместо этого парень все больше и больше вяз в толпе. Неизвестные люди напирали, не давая пройти. Они уже в открытую шипели гадости, кто-то старался ухватить парня за прядку волос, дернув. Кто-то больно толкал его. В грудь, плечо, спину…
Юноша отчаянно пытался докричаться до Тима, как можно более мягко проталкиваясь через беснующуюся толпу.
– Не зря тебя сожгли! – вдруг донеслось откуда-то слева и замеревшего парня повалили на палубу. От удара затылком о доски, у него словно искры повалили из глаз. – Раз огонь не взял, давайте его утопим!
– У-ТО-ПИ-М, У-ТО-ПИ-М, У-ТО-ПИ-М, – скандировала толпа, поднимая брыкающегося Треверса на руки. Под общий гогот его просто скинули в морскую пучину.
Но тому, кому не суждено было сгореть в огне, не смог и утонуть.
Вода вновь обожгла холодом и солью. Почти привычно. Тормозить не стоило, как и, собственно, жалеть себя. Ясновидец греб, что было сил, стараясь догнать паром. Ведь там Тим и Сэм. Что с ними сделает эта разъяренная толпа? Как он собирался забраться обратно, Макс не думал. Просто греб, стараясь хоть как-то отплеваться от неприятной воды.
Только сил уже почти не было. Ни моральных, ни физических. Треверс чувствовал, как с каждым новым гребком становится куда ближе не к парому. Ко дну. Последним, о чем он пожалел, было то, что он подверг друзей опасности. Он. САМ.
Но дороги судьбы неисповедимы. А у жизни бывает совсем иной план развития событий, нежели тот, что представляют себе люди. В такие моменты особенно сильно ощущаешь себя крохотной песчинкой, которая даже оценить не может своего места в общей картине мироздания.
И вот уже около часа абсолютно мокрый и продрогший Макс сидел на берегу, невидящим взглядом уставившись на пустую водную гладь.
Куда бы его не занесло, отсюда не было выхода. Их не отпустит. Или не отпустят…
Теперь у отчаяния был вкус моря.
Глава 5
Я не могу остаться
Время словно остановилось. Захлебнулось той же самой морской водой, и пошло ко дну вместо Макса.
Сам же парень сидел на берегу, пропуская песок сквозь пальцы. За последние несколько часов он успел узнать несколько важных и, одновременно, паршивых вещей.
Первая заключалась в том, что море выплевывало мятежную душу обратно на берег, стоило только хоть немного отплыть от берега. На четвертый раз волна с силой кинула его на камни. Пока мы не усваиваем урок от Вселенной, она всегда продолжает нас учить на том же самом. Можно бесконечно орать "за что", возведя руки к молчаливым небесам, а потом понять, что все к лучшему. Пропусти тебя раньше на следующий виток, без предыдущего урока ты бы погиб.
Но Макс был слишком измучен, чтобы размышлять трезво.
В следующей вещи, которую осознал парень, таилось еще больше непонятного. Застрял Макс не где-нибудь, а на острове. Ни людей, ни домов, ничего. Но, что самое странное, тут не было ни зверей, ни птиц. Даже если очень сильно прислушаться, затаив дыхание, можно услышать лишь стерильную тишину. И можно было бы наконец смириться и принять свою судьбу, а с ней, скорее всего, одну из самых мучительных смертей, вот только Тим и Сай… И если второй еще мог постоять за себя, то что сделали бы с Тимоти?
Макс боялся об этом думать.
Внезапное ему на плечи легло что-то мягкое и теплое. Парень подскочил, резко крутанувшись на месте.
– Ой, прости. Я думала ты совсем замерз. Сейчас же так холодно, – перед ним стояла миловидная девушка, кутаясь в куртку с меховой оторочкой. – Скоро снег пойдет, а ты весь мокрый. Пойдем.