– Сегодня на завтрак никаких консервов – надо отыскать что-нибудь пополезнее.
Он приготовил овсяную кашу, которую не ел с тех самых пор, как умерли родители. К его счастью, на упаковке было написано, как это готовить. Эта надпись натолкнула Аскольда на простую и одновременно с этим гениальную мысль.
– Как же я сразу-то не додумался?! Если здесь есть люди, они заметят граффити с моим адресом, – он доел овсянку, нашёл в магазине баллончики с краской и начал художества.
Сперва вывел большими буквами: «ЖИВУ В Д» – и вспомнил, что ещё не выбрал дом, в котором поселится.
– Этот слишком маленький, – он внимательно осматривал здания, – и двор небольшой. Не подходит, – Аскольд направился к следующему. – У этого крыша некрасивая… Тоже нет.
– А вот этот, – художник остановился около десятого строения, – уже лучше. Интересно, что там внутри… – Щебеталкин дёрнул калитку, но та не поддалась. – Как странно. Будто её заперли изнутри. Другие тоже закрыты? – он потеребил ещё несколько, но они тоже не открывались.
– Опять издевательства как на пароме?! – Аскольд начал громко возмущаться на вселенскую несправедливость.
– Кто здесь?! – послышался испуганный женский крик.
Художник так резко повернулся, что едва устоял на ногах.
– Женщина! Боже, я спасён! – он побежал к до смерти перепуганной блондинке. Та решила не рисковать и быстро захлопнула дверь перед самым носом Щебеталкина.
– Откройте! Я вас не обижу, честное слово художника.
– Художника? – спросила незнакомка всё ещё испуганным голосом.
– Именно. Ведь я знаменитый пейзажист. А ещё умею делать грим для выступающих.
– Так вы не моя фантазия? – дверь приоткрылась, но цепочка не позволяла войти внутрь.
Он засмеялся:
– Я собирался спросить это у вас, – мужчина помолчал и добавил: – Щебеталкин Аскольд Валерьянович к вашим услугам, – он снял шляпу, блеснул пластырем и поклонился.
– Не такой вы и известный. Никогда не слышала ваше имя.
– Так это пока. Скоро всё изменится, —он протянул ей руку для пожатия, но девушка по-прежнему не спешила. – А вас как зовут?
– Амелия Владимировна, – она наконец вышла из убежища и пожала его ладонь.
– Чудесное имя для такой барышни.
– Вы всегда льстите женщинам? – блондинка кокетливо улыбнулась.
– Только сегодня и только для вас.
– Интуиция мне подсказывает, что вы – тот ещё дамский угодник.
– Почему же?
– Потому что вы, как только увидели меня, сразу же закричали: «Женщина! Я спасён!»
– Так это легко объяснить. Вы – первый человек, которого я увидел в этом проклятом месте.
– А сколько дней вы здесь?
– Пять.
– Быть не может. Я тут не больше трёх дней, и за это время узнала кучу прекрасных людей.
– Шутите? – художник решил, что она издевается.
– Вовсе нет. Я познакомлю вас с ними. Только подождите минут десять, я приведу себя в порядок.
Через полчаса они отправились к соседним зданиям. Девушка постучала в дверь дома № 3. «Единственная девушка, и та сумасшедшая, – подумал он. – Но это всё же лучше, чем постоянно быть одному».
В доме послышался шум, в окне что-то замелькало. «Странно», – художник всё больше удивлялся, и он совершенно поразился, когда дверь открылась. На улицу вышел высокий бородатый мужчина.
– Амелия! Давненько мы не виделись, – они обнялись, как старые знакомые. – А кто это с тобой? Новый ухажёр, – он подмигнул Щебеталкину.
– Это Аскольд Валерьянович, мы только что познакомились. Он художник. А это первый человек, которого я встретила в пригороде, – Василий Абрамович Звенелкин.
Бородач крепко пожал его руку.
– Загляните ближе к обеду, посидим. А пока у меня небольшой бардак.
– А сейчас пойдём к Сильвии. Она тоже рисует, но в основном портреты, – так, жизнерадостная блондинка познакомила его с массой людей, живших по всей улице.
– Но почему я вас всех не видел раньше? Я ведь ходил несколько раз по городу, был даже на пароме и мосту. Я же два раза пытался застрелиться и разбиться с маяка! Где вы, чёрт возьми, были?!
– Попрошу без чертей, – Амелия резко стала серьёзной. – Не знаю, чем вы так были заняты, что не смогли заметить дома, наполненные людьми.
– Я… – Аскольд помялся и решил не озвучивать, что они почти всё это время выпивал в баре.
«Вот только почему в него никто не заходил? – подумал он. – Странно. Хотя я так сильно напивался, что мог и не заменить их».
– Амелия, вы не могли бы мне помочь? – спросил Щебеталкин, когда перестал злиться на окружающих и самого себя.
– А что такое?
– Видите ли, прежде я ночевал под открытым небом. Не подскажите, остались ли ещё свободные дома?