Свился-собрался мурза, оставил свое именье на надежного человека и поскакал на реку Оно Морко. Прискакал в Ярандаев илем, а там не узнать ничего. Леса вырублены, поля распаханы, рожь-овес посеяны, илемов новых понастроено много. Его бывшие воины встретили мурзу неласково, они живут неплохо, ясак русским платят, на черемисках поженились. О том, что это земля мурзой у Ярандая куплена, и забыли .совсем. В старом илеме живет сын Ярандая Васлейка. Один из бывших воинов, он у Аббаса коневодом был, приютил мурзу, рассказал о гибели Аббаса. Выходило, что все деньги, которые накопил сотник, были спрятаны в Ярандаевом кудо, Васлейка нашел и присвоил. Потому и разбогател он очень быстро, построил новое кудо в новом месте, земель раскорчеванных было, слава аллаху, много. Отдохнул Муслы Аталык, огляделся, разузнал что и как, а потом пошел смело к Васлейке в кудо. Парень встретил его настороженно, но из кудо не
/
выгнал, посадил за стол. Поговорили, как всегда при встрече, о том, о сем, а потом Мурза спросил:
— Про отца что слышно? Не нашелся он?
— Как он найдется, если ты его убил. Мне об этом Аббас сказывал.
— Он врал, — твердо сказал мурза. — Зачем мне было его убивать, если отец твой мне все свои земли продал и мешок денег получил. При свидетелях. Вот бумага, где он руку приложил. Есть слух, что он в Казани богато живет, на молодой татарке женился. — Мурза вынул свиток, показал Васлейке. — Я уверен, что Аббас таких слов тебе не говорил; свидетели видели, как твой отец руку к бумаге приложил, деньги получил и уехал. Я свидетелей найду, да и отца в Казани найду тоже, и все эти земли у тебя отбе-
ру.
— А я в Чар-Олу пожалуюсь. Русскому воеводе.
— Жалуйся. Я теперь сам русского царя подданный, иначе кто бы мне под Казанью жить позволил?
— Говорят, у тебя там именье богатое. Мало тебе, что ли?
— Хватает. Это я к тому сказал, что мне твоя помощь нужна.
— Снова черемис против царя поднимать надо?
— Зачем? У меня другая беда. Я одну девку русскую полюбил, жила она у меня, потом ушла.
— Слышал. Настькой, вроде, зовут.. Где она?
— В Царевом городе. Не знаешь о ней?
— Нет. Я в город не ездил, далеко. Был тут раза два Дениска, ясак собирал, но я не спросил. Зачем мне Настька? У меня своя жена молодая, красивая.
— Верно. Тебе она не нужна, а я жить без нее не могу. Узнать бы.
— Езжай в город, узнавай.
— Одному плохо. А я ее украсть хочу. И ты мне должен помочь.
— Откажусь если?
— Все равно в город поеду. Бумагу покажу, буду хлопотать, чтобы мне эти земли возвратили. Не пожалею тебя тогда.
— Что я должен сделать?
— Дело в городе придумай. Меня с собой возьми. В одежду твою одень. А там поглядим. Может, ее и воровать не надо. Может, она без мужа живет и сама ко мне поедет.
— Ладно. Когда собираться будем.
— Чего медлить? Завтра.
Весна вступала в свои права. Прошумели половодьем лесные речки, дороги подсохли, и мурза с Васлейкой да с ними пятеро конников, одетые в черемисские одежды, за несколько дней одолели неблизкий путь до Царевококшай-ска.
Город жил напряженной жизнью. Достраивался каменный храм, стрельцы в свободное от охраны крепости время копались в своих огородах, служилые и работные люди готовились пахать выделенную им землю. Все еще игрались свадьбы, отец Иоахим непрерывно окручивал вокруг налоя женихов и невест. Люди, прибывшие сперва на временное строительство города, собирались осесть тут накрепко, навечно.
Васлейка перво-наперво пошел к Дениске. А^урза сначала идти к сборщику ясака не хотел — боялся, что Айвика узнает его. Но Васлейка проведал, что жена Дениски теперь стала лекарем и дома ее нет. Да и трудно было узнать мурзу: в старой войлочной шляпе, в белом кафтане, он совсем стал непохож на бывшего грозного вояку.
— Боже мой! — воскликнул Дениска, встретив Васлей-ку. — Ты пошто в такую даль приволокся?
— Ясак привез, — Васлейка бросил на лавку две связки беличьих шкурок. — Прибились в мой лужай две новых семьи — это их доля. Да и купить надо кое-чего.— Увидев играющих в избе ребятишек, Васлейка спросил:— Это твои? Когда успел?