— Крупный план! — Пэннер взглянул на часы. Осталось пять минут.
Как понял Лакки, последнее относилось к запланированному выходу на гиперболическую орбиту.
— Если все расчеты правильны, продолжил Пэннер, — то для посадки на Юпитер-9 нам даже не понадобится никаких маневров, что немаловажно. Ведь чем больше энергии нам удастся сэкономить тем меньше останется сомнений в перспективности аграв-кораблей! Должно остаться 85 процентов. Но если будет больше, я тоже не огорчусь.
— А предположим, — мечтательно сказал Бигмен, — что вы вернулись с таким запасом энергии, который больше первоначального! Что тогда?
— Это было бы просто замечательно, Бигмен! Но, к сожалению, существует второй закон термодинамики, очень вредная штука. Он проследит за тем, чтобы мы не разбогатели на наших катаниях. И даже понесли бы некоторые убытки — Пэннер широко улыбнулся. — Пошла последняя минута!
Дождавшись, когда корабль наполнится знакомым гулом, Пэннер, с выражением глубокого удовлетворения на лице, спрятал часы в карман.
— С этого момента, торжественно объявил он, — обо всем заботится автоматика!
Едва прозвучали эти слова, как двигатели умолкли, и свет, замигав, погас. На контрольной панели вспыхнули красные буквы: АВАРИЯ!
Пэннер вскочил и с ревом «Какого черта!» выбежал из помещения. Оставшиеся с ужасом глядели ему вслед. Морщинистое лицо Донахью превратилось в мертвенно-бледную маску.
Лакки, сбросив оцепенение, бросился за Пэннером. Бигмен побежал тоже.
Они столкнулись с одним из инженеров, выбиравшимся из машинного отделения.
— Сэр! — тяжело выдохнул он.
— В чем дело? — нетерпеливо перебил его Пэннер.
— Аграв выведен из строя, сэр… Ничего нельзя сделать…
— Что с двигателями?
— Пришлось блокировать главный резервуар: замкнута цепь, и мы едва успели предотвратить взрыв. Если включить его снова — весь корабль разлетится на куски.
— То есть, мы работаем на аварийном запасе?
— Да.
Смуглое лицо Пэннера налилось кровью.
— А что толку! Аварийного запаса не хватит для выхода на орбиту! Пропустите-ка меня…
Инженер посторонился, и Пэннер скользнул в шахту. Туда же последовали Лакки с Бигменом.
Они не появлялись здесь с того, первого дня на «Великой Адрастее». Все теперь выглядело по-другому. Ушло ощущение надежности и таинственности, слышались возбужденные голоса.
Пэннер спрыгнул на третий уровень.
— Ну, что там у вас?
Люди расступились, пропуская его, и вновь склонились над опустошенными внутренностями сложного механизма. В голосах и жестах были отчаянье и злость.
Возник Донахью; почему-то он решил обратиться к стоящему в стороне Лакки.
— В чем дело, Старр?
— Серьезные повреждения, Директор.
— Как это могло случиться? Пэннер!
Пэннер, прервав осмотр, раздраженно бросил:
— Какого черта вы тут расшумелись!
Ноздри Донахью зашевелились.
— Почему вы вовремя не устранили неполадки?
— Потому что их не было.
— В таком случае, как называется то, из-за чего мы все тут торчим?
— Оно называется диверсией. Да, да! Преднамеренной диверсией!
— Что?!
— Пять гравитационных реле вдребезги разбиты, а запасные исчезли неизвестно куда. Блок управления осевым давлением расплавлен и ремонту не подлежит. Вы еще сомневаетесь?
Донахью тупо уставился на главного инженера.
— Можно ли что-то сделать? — сдавленно произнес он.
— Если не удастся найти запасные реле, то попробуем собрать их из других деталей, не представляю правда, каким образом. Блок управления можно заменить. Но все это потребует нескольких дней и я не могу гарантировать успеха.
— Дней?! — рявкнул Директор. Каких еще дней? Мы падаем на Юпитер! На Юпитер падаем!
Наступила мертвая тишина. А затем Пэннер сказал то, о чем подумали все:
— Да, сэр. Мы падаем на Юпитер и не в силах остановить наше падение. Это означает, что нам конец, сэр. Все мы уже мертвецы!
14. Юпитер крупным планом
Вновь навалившуюся тишину решительно нарушил Лакки.
— Человека нельзя считать мертвым, пока он способен думать! Скажите-ка мне лучше, кто на этом корабле в хороших отношениях с компьютером?